Рассказы

Димитрич считал себя отважным парнем, он рубился в кик-боксинге, не очковал ни перед гопотой, ни перед бандюганами. Да и работал на кладбище, а это закаляет по-любасу. Но сейчас его отваги хватило лишь на то, чтобы не ломануться домой. Что-то происходило за дверью с номером "33". Больше всего Димитрич боялся, что она откроется. И четверо ментов, судя по их поведению, боялись того же самого. Жиличка - запойная баба, там и уголовники в гостях у сказки бывают, и кто угодно еще. Если там обдолбанный и вооруженный зэк, взявший хозяйку в заложницы?

Но тогда ППСники действовали бы иначе: готовились штурмовать квартиру. А они старались не шуметь и двигались очень осторожно, но бессмысленно, вздрагивая при каждом шорохе. На потолке плясали вспышки от проблескового маяка патрульной машины, стоящей у подъезда.

- Пацаны, - шепотом сказал Димитрич. - Объясните хоть что-нибудь! Полный дом ведь людей, может, эвакуировать надо? Или бомба там, или что?

Никто ему не ответил, и Димитричу захотелось просочиться сквозь стенку. В нескольких шагах от него затаилось нечто или некто страшный. (А если это - чудовище, вырвавшееся из пьяного кошмара хозяйки тридцать третьей?) Между Ним и Димитричем - хлипкая обшарпанная дверь. "Пепсов", по ходу, можно не считать.

С первого этажа поднялся, сипло и тяжело дыша, участковый инспектор Савияк. Он спросил:

- Где опер?

- Там, - сержант махнул на дверь, из-под которой растеклась кровь.

- Давно?

- Минут десять.

Савияк стукнул костяшками по дверной панели.

- Терехов! - позвал он. - Малый назад! Вылезай оттуда.

Савияк служил на флоте механиком, поэтому иногда путал милицейские команды с морскими. Но голос у него обычно был громче раза в три.

Дверь приоткрылась, и в проем втиснулся лейтенант Терехов с пистолетом наизготовку. Димитрич видел его вчера в магазине, и лейтенант запомнился ему лысеющим, но всё же брюнетом, а сейчас перед ним стоял обоссавшийся со страху лысеющий пепельный блондин с мокрым пятном на брюках.

Участковый отобрал у него "ПМ", поставил флажок в верхнее положение и вернул оружие лейтенанту.

- Аккуратно, блдь. В квартире что?

- Н… нн… не знаю, - проблеял Терехов. - Я… я не осматривал. Кровь, много крови…

- Ты че, - буркнул Савияк, - все это время в прихожке торчал?

- Нет, то есть, да. Так точно. Черт знает, что такое…

- Кого-нибудь видел из прихожки?

- Никак нет, тащ майор. Хозяйка же, Коваленко, она того… в палисаднике…

- А я не про нее спрашиваю. Кроме.

- Не видел. Слушайте… меня будто пальцами кто-то ощупывал. И этот кто-то - рядом, за стенкой. В сортире или в комнате. И это не человек и не животное.

Терехов прислонился к стене и затрясся, пытаясь унять рыдания.

- В руки себя возьми, - приказал ему участковый. - Распустил сопли, а еще опер. А ты, - он давяще уставился на Димитрича, - здесь не был, ничего не видел, ничего не знаешь. Я не шучу.

- Товарищ майор, а кого ловим-то? - подал голос сержант. - Кто там? Убийца?

- В душе не ведаю, - процедил Савияк. - Кто побежит, того и ловим. - Он взялся за ручку двери и добавил еле слышно, себе под нос: - Лишь бы эта тварь не…

"Твою мать, он реально туда пошел!" - подумали одновременно все, когда широченная спина майора заполнила арку, а огромная рука прихлопнула за собой дверь. Было слышно, как скрипит паркет под берцами, как всхлипывают петли - Савияк проверял помещение за помещением. Санузел. Кухня. Большая комната. Маленькая комната.

"Балкон, там же еще балкон!", сообразил Димитрич. И в этот момент до них донесся короткий, фальцетом, вскрик: "Ах ты сука хитрая!...", а затем, с гарантией перебудив весь дом, восемь раз бахнул "Макаров".

…Когда участковый вновь появился на площадке, руки у него заметно дрожали, а к мерзковатому мясному запаху из квартиры примешался пороховой дым.

- Отбой, - все тем же фальцетом сказал он и загнал в рукоять новый магазин. - Никого не зацепило?

Его лицо потемнело от пережитого в тридцать третьей квартире ужаса.

____

-1-

Примирение проходило за чашечкой чая с пирожными. В вазе красовались и благоухали идеально белые тюльпаны.

Инициатором, конечно, выступил Олег - а куда бы он делся. Анжела не обидчивая и зла не помнит, но видно же, что больно ей сделал.

- Анжел, я больше так не буду, - зашел с козырей Олег. - Ну клянусь. Ну прости.

Анжела грустно посмотрела на мужа.

- Да уж, - вздохнула она. - Поехал пьяный кататься на машине, получил пятнадцать суток. Олег, тебя две недели дома не было! Ну как ты мог?

- Ну не знаю я! Вернее, знаю. Я проспаться не успел, в башке алкоголь, а тут ты со стаканом водки, да еще ревешь о чем-то своем. Ну я и психанул… Тысячу раз виноват.

- Ты разбил мое сердце, - жалобно отозвалась Анжела.

Олег встал позади жены и положил руку на то место, где находилось разбитое Анжелино сердце.

- Олежек, у меня критические… - уныло сообщила Анжела.

- У меня тоже, - Олег погладил ее по голове и уселся на место. После пятнадцати дней за решеткой он чувствовал себя ходячим мешком с тряпками.