Рассказы

Анжела полазила в интернете, пытаясь найти хоть какие-то указания, после чего браузер всюду развесил рекламу потомственных колдунов. Сигнальные свечи, огонь которых видно с того света. Даже не черная магия, а глубокая славянщина, побочная ветка погребального обряда. Вот каким был "запасной план" Таисии! Она приготовила свечи на случай, если… ей понадобится что-то сделать после смерти. Хорошо, что бородатый дал теткам по рукам, иначе на поминки могла явиться неожиданная гостья… Не он ли сам научил Таисию, как заряжать воск?

Воображение Анжелы было сильнее ее способности анализировать и сопоставлять, и оно опять увлекло ее через время на небезопасную глубину. Пусть и небезопасную, но лучше самой посмотреть и послушать, чем строить бесконечные догадки.

Она вновь побывала у деревни Карлухино - еще живой, населенной людьми. Она видела, как играют во дворах дети, как колышется на веревках белье, ноздри ее щекотал сухой аромат сена… Наконец, она смогла расслышать звуки ссоры. Два голоса, мужской и женский. И тяжелый, болезненный звук падения.

Искушенная в делах и законах Внепредельных, Таисия не уважала и не воспринимала законы людского общества. Ее симпатии были на стороне вороватых Осиповых, она так и сказала Боре Звенягину: "Каждый кормится, как умеет". Небось еще и добавила: "А ты не суйся". По шкале ее ценностей деньги и материальные блага стояли ниже нижнего, а за оставленное бабкой золото она тем более не держалась. Знала, что Осиповы зарятся на мешочек, и не парилась ничуть. Но, когда Боря поймал мужа Варвары на очередной краже и сдал его в милицию, она пришла в ярость. Не такой уж это был закоренелый урка, так, перебивался по мелочевке. Чего он там, полведра бензина из грузовика слил? Кража кражей, но дочка-то осталась без отца, при мамке-алкашке. Таисия поговорила с Борей, и после разговора он… упал.

Постепенно у Анжелы возникла теория, и она сама надеялась, что теория эта - бред сивой кобылы (блин, не надо про кобылу!). Но она знала почти наверняка: Таисия умерла не своей смертью. Не сердце прихватило, не сосуд лопнул. Ее убил шофер грузовика Боря Звенягин. Он ездил в дальние рейсы и мог заскочить в Карлухино. Грабить Таисию он не собирался… Он отомстил ей за наведенную порчу. Он прошел войну, а ведьма-соседка оставила его калекой. Вряд ли немолодая женщина - ну пусть даже и ведьма - могла оказать шоферу серьезное сопротивление, но просто убить ее Боре показалось недостаточно. Он прокалил на печи сковороду, и…

(Нет, про это не надо тем более!)

Таисия - если только Анжела правильно понимала ее характер - упокоилась бы с миром, простив человека, пришедшего к ней для отмщения. Вероятно, она сама сознавала, что чересчур круто обошлась со Звенягиным, выведенная из себя его непрошибаемой правильностью; сознавала также, что должок этот ей придется оплатить. Однако Звенягин поступил с ней не лучше, чем поступали фашисты, против которых он воевал. Он поступил с ней как садист, как палач. И тем обрек не только себя, но и…

"Весь свой род?"

Но у Бори все еще было впереди, да и потомством на тот момент он не обзавелся. Его дневниковый портрет соответствует холостому мужчине. Обычный гражданин, каких много, честно трудящийся на благо Советской страны. Да, в его голове не закончилась война, в ушах грохотали взрывы, автоматные очереди, крики "В атаку!". Но искалеченный разум требовал быть хитрым, скрытным и невзрачным.

За убийство взяли другого человека. Партийца, расселившего деревню; он втихаря посещал Таисию и был на крючке у чекистов. Мертвую ведьму Звенягин не боялся, сел за руль и повез односельчан в больницу за ее телом. А, когда ехали обратно, возникла нештатная ситуация. В деревне - на секунду буквально - запалили свечку, и сигнал прошел. Мужчины были не робкого десятка, фронтовики, но такое им в страшном сне не снилось. Боря остановил машину, и все кинулись удирать. Какое-то время грузовик оставался без присмотра. Потом они вернулись, а гроб в кузове был уже пустой.

…Что-то зрело в Карлухино задолго до приезда двух теток из Москвы. Они угодили к самой развязке. За ними следили там, Анжела всегда чувствовала, когда на нее смотрят. Все случилось не от того, что чиркнула спичка и зажглась свеча. Все началось задолго до этого. Заброшенная деревня была западней, и кому-то суждено было в эту западню угодить…

Что-то страшное произошло уже после того, как они, едва не надорвавшись с канистрой, уехали. Страшнее, чем в вечер поминок. Страшнее ее короткого диалога с черным мороком. Спасибо Анжелочкиному ангелу-хранителю, вытащившему их с Дашкой оттуда, Прежде Чем.

Вздохнув, Анжела пошла в прихожую любоваться своей коллекцией тапочек. Это всегда ее успокаивало, но не сейчас.