Рассказы

Три следующих дня Ольга добросовестно приволакивала в клинику пакеты с фруктами, соками и минералкой - один для Аделины, второй для Лилии Ивановны. Агнешка тайком передавала Аделине Рафиковне вкусную, но вредную "запрещенку", а Ольга шла к старушке, разговаривала с ней и кормила с ложечки. Агнешка и заведующая отделением опасались, что старушка начнет задавать неудобные вопросы и блондинка провалит миссию, но всякий раз, убаюканная массажем головы, бабушка мирно засыпала.

После визитов "внучка" выглядела уставшей, на висках поблескивали капли пота, а у глаз собирались отчетливые морщинки, выдававшие возраст. Агнешка, без затруднений читавшая чужие мысли, не могла прочесть, что ее новая знакомая думает обо всем этом, а на вопросы та ограничивалась лаконичным "Всё норм".

- Деточка ты моя, Алёнушка. Какая ты красивая выросла, взрослая совсем. Дай мне ручки свои, милая. Прости меня, старую, что потеряла тебя…

Шел четвертый день. Аделина уверенно поправлялась, хотя и точила шавуху, будто всю жизнь голодала. За нее Ольга уже почти не беспокоилась.

Старушка осторожно взяла ее за руки, стала гладить, бережно перебирая пальцы.

- Колечки носишь, деточка моя, хорошая, - сказала старушка. - Колечки, перстенечки золотые. Красивая девочка. - И вдруг спросила:

- Как тебя на самом деле зовут, милая?

Ольга вздохнула.

- Зовите Алёной, какая разница, - ответила она.

- Нет, нет. Ты не моя внучка… но ты… ты такая добрая. Кто ты?

- Я Оля, - призналась Ольга.

Старушка тихо всхлипнула.

- Оля, Олечка. Послушай, что скажу тебе. Послушай меня, пожалуйста. Найди Алёнушку мою. Я скажу, как найти.

Голос старушки слабел, становился все тише, слова звучали неразборчиво. Ольга подалась вперед, вслушиваясь.

Несколько минут спустя она вдруг почувствовала, что в палате есть еще кто-то, кроме нее и слепой старушки. К шее сзади словно приложили свежую ледыху прямо из морозильника. И злой шепот, как сквозняк: "Лилия?". Ольга огляделась, пытаясь понять, померещилось ей, или вправду кто-то шепчет.

Затем она вновь посмотрела на старушку, но та уже замолчала навсегда.

***

Небо над севером Москвы было по-зимнему стерильным, темно-синим, а звезды искрили холодно и недобро, когда Ольга и Агнешка поднялись в салон рейсового автобуса и уселись на задний диван. У Ольги была с собой дорожная сумка, у Агнешки - рюкзак.

Блондинка стащила с себя пуховик и расстегнула молнии сапожек. Более ловкая медсестра выскользнула из пальто и сложила его рядом, соорудив сидячую постель. Ольге подумалось, что Агнешка, наверное, лишь недавно отцепила от воротника значок "Анархия" и купила новый рюкзак вместо того, с портретом Летова. Она уже знала, что Агнешка, хотя ей и тридцать девять, до сих пор в душе анархистка и неформалка.

Пассажиры расползались по салону, готовились к долгой поездке. Зажегся свет, прошел контролер, проверяя билеты. "Отправление через десять минут", - крикнул он напоследок. Кто-то разворачивал пакеты с едой, кто-то уже спал.

- Нам тоже надо выспаться, Оль, - сказала Агнешка, забирая у нее пуховик и складывая его в подушку. - Денек завтра тот еще предстоит. Черт, не могу поверить, что я в это вписалась.

- А зачем ты вписалась? - спросила Ольга. - Меня попросили, мне и ехать…

Агнешка подумала над вопросом.

- Ты, конечно, ангельское создание, - ответила она. - Только у меня сердце сжимается при мысли, что ты одна поедешь за МКАД. А я в медицине двадцать лет, и сердце никогда не сжималось. И учти, там даже не Подмосковье, а хренов поселок, где раньше селили туберкулезных уголовников.

- Боже, да кто меня обидит! - засмеялась Ольга.

Агнешка неодобрительно прицокнула. По ее мнению, инфантильная дочка столичного чиновника видела жизнь русской глубинки только в сериалах и просто не врубалась, что реальный мир совсем не такой, как по телеку.

- Ну и потом, - заговорила она после паузы. - Это не деревня в три избушки, если ты так представляешь. Я нагуглила, там вполне себе населенный пункт с кучей домов и стадами синеботов. И далеко не факт, что все друг друга знают. Как, по-твоему, мы будем ее искать?

- Ее зовут Алёна, - сказала блондинка. - Не такое уж частое имя. И она примерно мне ровесница. Вряд ли там много Алён в возрасте сорок пять, сорок семь. И мы знаем бабушкину фамилию.

- Внучку могут звать Еленой, - тоном вредины возразила медсестра. - Вообще Алиной. Бабушки часто коверкают имена. И ей может быть не сорок пять - сорок семь, а тридцать - сорок. Она может жить в другом городе и даже в другой стране. Ее может вовсе не быть. Так что фигня эти твои особые приметы.

Ольга достала айфон.

- Да, мамуль. Да, еду. Мамуль, да не хочу я на такси! Я в такси уже наездилась, а на автобусе только в школе каталась. Мне интересно. Нет, здесь никто не пьяный. Нет, здесь нету наркоманов. Нет, и террористов нету. Я завтра позвоню, все в порядке. Папуле привет.

Агнешка позвонила маме и напомнила, что курение убивает.

- Мы что-нибудь придумаем, - сказала Ольга. - По-моему, ничего сложного.