Рассказы

На юридическом языке речь идет о «банде», но, по сути, подразумевается сообщество лиц, объединенных сверхидеей и соблюдением ряда сложных ритуалов. Оперативникам удалось обнаружить логовища каннибалов; там же найдены следы приготовления в пищу вынутых органов – изощренная и жуткая «кулинария». Сравнительный химический анализ подтверждает использование во всех случаях одного и того же «рецепта» с минимальными различиями. С учетом этих деталей, подмосковные потрошители – не просто психопаты, одержимые пристрастием к человеческому мясу. Несомненно, они пребывают во власти иллюзии, что каннибализм – путь к некой цели, и цель эта достижима, а то и в известном смысле ими достигнута. Хотелось бы призвать граждан сохранять особую бдительность и ограничить контакты с посторонними и незнакомыми людьми. Прежние вспышки людоедства проходили каскадом, и перечень погибших от рук маньяков, возможно, будет пополнен…»

Бобров скомкал газету и сунул ее в рюкзак, за неимением под рукой мусорного бака. Не очень-то он и впечатлителен, однако… взгляд его почему-то сам собой нашел уходящие в область рельсы, и он испытал невнятную, но вполне отчетливую тревогу. Не слишком ли близко он уселся к концу платформы? Через несколько минут поезд пригородного сообщения увезет его туда, в южное Подмосковье, где придуманные внештатным автором людоеды подстерегают беспечных, забывших про бдительность граждан…

По громкой связи объявили нужную электричку. Наступило два часа пополудни, вагоны не заполнились и на четверть. Напротив Боброва устроился пожилой мужчина, по виду – закоренелый дачник, с клетчатой авоськой и сумкой на колесах. По вагонам ходили такие же бледные немощи в форме, что патрулировали перрон – искали что-нибудь подозрительное. Не нашли. Затем двери закрылись, электричка мягко тронулась с места, набирая скорость.

Провинциальная толстуха, умудрившаяся занять своими телесами два с половиной сидячих места, да еще поставившая ножищи на скамейку, тут же принялась базарить с кем-то по телефону. К счастью, сидела она далеко, но ее пронзительный голос заядлой склочницы слышали, небось, машинисты в кабине. Она битых двадцать минут делилась с родней новостями своей жизни в Москве: ее тут, дескать, за свою не принимают, но об этом еще пожалеют, с работы ее выгнали, но она и это припомнит, кому надо, а старуха-интеллигентка, сдавшая ей комнату, в натуре охренела, и пора бы ее грохнуть, да жалко потом в тюрьму закроют.

Бобров, как мог, абстрагировался от толстухи с безлимитным тарифом и украдкой рассматривал своего соседа – старичка-дачника. Что-то в его внешности не соответствовало всему остальному; окажись на месте Боброва даже начинающий гопник, он бы выцепил небольшую оплошность на раз. Рубашка, брюки, ботинки… всё как полагается… и огромная золотая медаль на шее. С гравировкой «Почетный юбиляр Московского Государственного Университета».

Старик безошибочно угадал, о чем ему подумалось, и усмехнулся.

- Золото не дорого, честь дороже, - сказал он. – Полвека я отдал Воробьевым горам. Учился сам, учил других и снова учился. Физмат МГУ. – Он протянул Боброву руку. – Ян Войтехович.

Бобров представился, отвечая на рукопожатие, а сам мысленно посчитал его возраст. Получилось прилично за семьдесят.

- Вы, наверное, помните сталинские чистки, - ляпнул Бобров. Ну простая же ассоциация: МГУ - сталинская высотка, значит, и репрессии где-то рядом.

- Чистки? – старик опять усмехнулся. – Тогда это называлось чистками. Сейчас придумали много синонимов. Прежде за неугодными приходили чекисты. Приходили и забирали их с собою в ночь. Чаще всего этих людей больше не видели живыми. Нынче приходят киллеры, наемные убийцы, бандиты. Но функция у них такая же. Фактически, чтобы умереть от старости в своей постели, надо быть изрядным счастливчиком. Меньше всего шансов у власть имущих и у тех, кто к ним близок. У олигархов. Только они свой минимум используют максимально эффективно.

Бобров подумал, что почетный юбиляр имеет в виду кого-то из своих родных или знакомых. Не в смысле, что они олигархи, а что их забрали чекисты. Опять же, лет ему столько, что можно уже поднимать тосты за легкую смерть в собственной спальне – если именно такой результат нужен тебе от жизни.

- Всё же, то была великая эпоха, - произнес старик (его имя-отчество Бобров пропустил мимо ушей – слишком сложно и не по-нашему). – Великая эпоха великого вождя, - Бобров заподозрил в собеседнике оголтелого сталиниста, но он говорил без всякого пафоса. Констатировал факты и не более. – Наверное, я удивлю вас, но львиная доля технических благ, которыми мы пользуемся сегодня, зародилась в тридцатые. Плоды ученой мысли тех времен – теоретические наработки и практические опыты – воплотились в компьютеры, сотовую связь, Интернет, реактивную авиацию...

Он замолчал, словно не желая трепать языком попусту.