Рассказы. Часть 1

Затем были только бледное свечение в воздухе и в долю секунды грандиозная агония, во время которой его тело, казалось, разрывается на миллион частиц, а после распыляется до последней молекулы.

Глухие голоса в белой бесцветной мгле. Они медленно росли, удалялись и затем прибывали вновь. Они звучали совсем рядом, уносились шёпотом сквозь бескрайние пространства и возвращались. Был особенный ритм в этом прибое голосов, словно бы постоянное колебание звуковых волн, чудовищно растянутых во времени. Прошло немало времени, прежде чем он смог различать слова, доступные пониманию.

— Трое — один за другим. Это здорово спутало карты.

— Не знаю, не знаю. Редкий мозг долетит до середины. У тебя слишком узкий взгляд на вещи.

— А может быть, они, наоборот, улучшаются?

— Хотелось бы верить. Но пока этого не видно.

Мэйсон сел и поднял голову. Голоса убегали прочь, а потом возвращались.

— Вколи-ка ему… да, вот сюда.

Он почувствовал укол.

Открыв глаза, он внезапно увидел перед собой лицо, которое могло принадлежать Деду Морозу: седая борода и румянец на всём, что она не закрывала. — Прошло нормально? — спросил Дед Мороз. — В сорочке родился. Крепкие мозги.

— Счастливчик, — добавил второй, не очень-то похожий на Снегурочку, тяжело скроенный мужчина, нависавший над ним, как медсестра. — Некоторые проходят через такое только с половиной мозга, а другим не остаётся и этого.

— А некоторые никогда и не пользовались второй половиной, — произнёс Мэйсон. Он отнял руки от головы и, опираясь о пол, поднялся. Комната бешено закружилась перед глазами, когда он попытался обрести равновесие.

Дед Мороз взглянул на него изучающе, приладил длинный воронёный ствол поудобнее к бедру и прошёл к грубо сколоченному столу. Сев за него, он схватил бланк-распечатку, лизнул кончик химического карандаша и вновь посмотрел на Мэйсона.

— Имя?

Мэйсон, шатаясь, почувствовал, как крепкая рука Снегурочки удерживает его, и сипло запротестовал:

— Правый Боже! Опять эта канитель?

— Всё, что нам надо, — сообщил Дед Мороз, — это ответ на три вопроса: ваше имя, неиспользованный запас омоложений и род деятельности.

— Дуглас Мэйсон, двадцать четыре, самоубийца, — лаконично ответил Мэйсон.

Коренастая Снегурочка хохотнула в рукав. Когда же Мэйсон повернулся в ответ на это, Снегурка добавила:

— Тебя разыграли.

— Заткнись, Корлетт. — Дед Мороз был слегка раздосадован. — Уже сколько раз говорено было тебе, береги психику новоприбывших.

Затем он показал белые зубы и потряс белой бородой:

— Вы нуждаетесь в уходе.

— А я не тепличный цветок, — заявил Мэйсон. — Не бойтесь, не завяну.

Корлетт издал ещё один смешок и прибавил:

— Ты слышал, Декстер? Он не хочет ухода.

Дед Мороз, которого звали Декстером, перевесился через стол и сурово спросил Мэйсона:

— Это ещё почему?

— Вот как это случилось, — стал рассказывать Мэйсон. — Мне не осталось ничего, как только сидеть и думать. Через некоторое время я передумал обо всём на свете, и многое показалось мне пустяком. Я стал бесполезным винтиком в большой сложной машине, и всё, что мне оставалось, — это ждать, пока меня заменят.

— Мне это знакомо, — кивнул Декстер. — Самому пришлось через это пройти.

— Затем как-то раз проповедник, выступающий по телевизору, дал новый толчок смыслу моего существования. Он превозносил нашу цивилизацию, её научную аккуратность, её совершенство. Она работает так чудесно, говорил он, потому что каждый человек имеет своё место, и каждое место — имеет своего человека. Все винтики сцеплены, от мала до велика, и все приносят общественную пользу. Его речь, видимо, была построена в поднимающей дух технике типа «Всё в твоих руках!»

— Ну и? — отозвался Декстер.

— И вот тут-то он сболтнул лишнее. Он выразил мнение, что наша неспособность достичь далёких планет ниспослана нам свыше, только мы этого не замечаем. Всемирная цивилизация столь тонко и высоко организована, что внезапный разброс винтиков по Вселенной может развалить всю систему. Наступит хаос. Механизм сверхцивилизации не сможет отлаженно работать, если станет терять свои части быстрее, чем их можно будет заменить новыми.

— Не лишено смысла, — вставил Корлетт. — Но что из этого?

— Я провёл этот эксперимент на своей алебастровой вилле на Марсе. — Мэйсон загадочно посмотрел на Корлетта. — Вы знаете, что на Марсе нет алебастра?

— Нет.

— Ну так вот, его там действительно нет. Ни унции, ни грана. Мне посчастливилось пригнать партию алебастра с Земли ещё в прошлом веке. И он был доставлен не кораблём. Он был выстрелен через космос методом вибротранспортировки, в снарядах. Послать их пришлось куда больше, чем было необходимо, поскольку три четверти ракет реинтегрировались неправильно и перестали быть алебастром. Это большая, очень большая проблема вибротранспортировки. Хотя это и сверхскоростной способ доставки товара, но крайне капризный.

— Продолжайте! — потребовал Декстер, не сводя с него взгляда.