Рассказы. Часть 2

— К нам примкнут другие, — воскликнул он, помолчал и добавил: — Естественно, необходима осторожность. Среди горзуни английский знают двое или трое. Я покажу их вам. За нами, разумеется, будут наблюдать, но в технике они — полные невежды. Мне кажется, вы сумеете их провести.

— Я… — Кэтрин встала, подыскивая слова. — Я никак не могу поверить. Военный корабль в таком состоянии…

— Раньше дела обстояли по-другому, — признал Мануэль. — Я имею в виду эпоху королей, что объединили в Лигу варварские миры, дикарей, которые научились строить звездолеты и устраивать атомные взрывы. Но по большому счету победой своей они обязаны отсутствию сопротивления. Содружество прогнило, его раздирали на части гражданские войны, правительство погрязло в бюрократизме, вооруженные силы рассредоточены, народ думает откупиться деньгами… Неудивительно, что Лига победила!

Но после первого набега на Землю, пятнадцать лет тому назад, варвары повздорили между собой. Законные правители умерли, а их сыновья затеяли грызню из-за наследства, которым не знали как управлять. Лига раскололась на два больших враждующих лагеря, а уж мелких группировок было не перечесть. От былой организованности не осталось и следа.

Но люди замешкались. Беспомощное правительство Содружества наблюдало за происходящим, но боялось вмешиваться. В итоге болдики высадились на всех крупных планетах Солнечной системы. Но то, что они довольствуются лишь налетами на внутренние миры, а не устанавливают там свое правление, говорит об их слабости. Объединившись, мы можем изгнать их и искоренить заразу в самом ее сердце, на Горзуне. Нам недостает вождя.

Он говорил хрипло и сердито. Я моргнул, ощущая, как внутри меня нарастает раздражение.

— По-вашему, мы делали вид, что сражаемся? — бросил я.

— Отнюдь, но вас одолели, — осклабился он. — А все потому, что некому было вдохнуть в вас храбрость, что у вас не было вождя, который организовал бы вас и переломил ход войны.

— Полагаю, — заметил я саркастически, — что в вашем лице такой вождь найден.

Голос его прозвучал спокойно и уверенно:

— Да.

В последующие дни мне удалось узнать побольше о Мануэле Аргосе. Он был из тех, кому не надоедает рассуждать о себе самом.

Среди предков его, как мне кажется, преобладали анатолийцы, хотя наверняка попадались и негры, и азиаты. Но что касается льдисто-голубых глаз, то тут явно проглядывал скандинав. В общем, причудливая смесь всех и всяческих кровей, что в наши дни — вовсе не редкость.

Мать его была поденщицей на Венере. Отца он не знал. Тот вроде бы входил в отряд космических разведчиков и погиб молодым, так и не увидев собственного ребенка. Когда Мануэлю исполнилось тринадцать, его отправили на Сириус, и с тех пор он не бывал в Солнечной системе. Кем он только не был за свои сорок лет — космонавтом, шахтером, портовым грузчиком, охотником, техником; он сражался в гражданских войнах, он воевал с болдиками, он занимался в колониальных мирах политикой и другими темными делишками.

Как это у него получалось, я не знаю, но он умудрялся выкраивать свободное время, чтобы читать, много и беспорядочно. Однако книгам он доверял меньше, чем собственному чутью. В плен он угодил четыре года назад, когда горзуни вторглись на альфу Центавра, и изучал их теперь так же хладнокровно, как некогда людей.

Да, он был словоохотлив, но до известных пределов, которые вряд ли когда переступал. Маска мечтателя-одиночки успешно скрывала его внутреннюю сущность. Трудно было понять, то ли напускная холодность выморозила его душу и сделалась второй натурой, то ли под доспехами безразличия и в самом деле таились нежность и ранимость. Мануэль умело пользовался этой двойственностью: не ведая, чего от него ожидать, люди в его присутствии нервничали, обрекая себя тем самым на подчинение его воле.

— Какой-то он странный, — заметила однажды Кэтрин. Мы как раз остались одни. — Никак не разберусь, гений он или маньяк.

— Быть может, все сразу, милая, — ответил я с оттенком раздражения в голосе. Не люблю, когда мной помыкают.

— Пожалуй. Но если так… — вздрогнув, она теснее прижалась ко мне. — Давай не продолжать, ладно?

Транспорт пересекал пустынные просторы космоса, неся в себе груз ненависти, страха, надежд и отчаяния. Мы не теряли зря времени и проводили дни напролет за работой.

Следовало отрегулировать дряхлые двигатели, а заодно — отвести глаза серым мохнатым гигантам, которые внимательно наблюдали за нами. Мы устраняли следы подрывной деятельности Мануэля, мы паяли, варили, крепили, проверяли, отламывали и прилаживали снова. Экраны радиационной защиты нагревали двигательный отсек до такой степени, что тяжело было дышать. Стонали генераторы, грохотали разболтанные турбины, натужно гудели огромные преобразователи. Мы починили корабль, но готовы были в любую минуту вернуть его в прежнее состояние.

— Саван Пенелопы, — фыркнул Мануэль. Я удивился: не часто встретишь космического бродягу с познаниями из греческой мифологии.