Рассказы. Часть 2

— Насчёт следующего раза вы поговорите уже с другим пилотом, что же касается меня — я поворачиваю обратно. Следить всё время за индикатором массы ещё хуже, чем полчаса кряду любоваться «Сверхсветовым космосом»! Мне в глаза словно песку насыпали, я весь разбит и чувствую себя ужасней, чем после путешествия к нейтронной звезде. Короче, встретимся на Джинксе!

— Вы хорошо помните ваш контракт?

— А что такое?

— Вы можете вернуться лишь в том случае, если корабль получит механические повреждения. Иначе придётся платить неустойку, вдвое превосходящую обещанное вам вознаграждение.

— Механические повреждения? — переспросил я. — Где-то на корабле есть ящик с инструментами. Погодите минутку, сейчас возьму молоток…

— Я не сказал об этом раньше, потому что не хотел зря трепать вам нервы, Беовульф Шеффер, но в корабле установлены две видеокамеры. — И как это я мог назвать голос кукольника красивым и обольстительным? Даже скрип ножа по тарелке доставил бы большее удовольствие! — «Дженерал Продактс» всего-навсего хотел получить рекламный фильм, но если вы пустите в дело молоток…

— Понятно. Ответьте, пожалуйста, на один вопрос: когда президент филиала компании на Гудвилле передавал вам моё досье, он не говорил, что я располагаю кое-какими сведениями о мире кукольников?

— Говорил. Он сообщил, что заплатил вам миллион за молчание и что у него имеется запись вашего соглашения.

— Ясно.

Так вот почему выбор пал на Беовульфа Шеффера, известного и талантливого писателя! Кретин, когда же ты наконец научишься не поскальзываться дважды на одной и той же банановой кожуре?

— Моё путешествие продлится дольше, чем я рассчитывал.

— За каждый просроченный день, согласно нашему договору, вы заплатите штраф: две тысячи за день.

— Забудьте все мои комплименты насчёт вашего голоска. Даже у охрипшего мартовского кота артикуляция лучше, чем у вас! — С этими словами я дал отбой и продолжил полёт.

Каждый час я выходил из гиперпространства в обычный космос, чтобы дать себе несколько минут отдыха и торопливо проглотить чашку кофе. Я делал также десятиминутный перерыв на обед и семичасовой — на сон. Шестнадцать часов отнимало бдение у пульта, а восемь — шли на восстановление сил. Признавать поражение не хотелось.

К концу второго дня я понял, что не уложусь в четыре месяца. Хотя бы шесть… Уплатив сто двадцать тысяч штрафа, я останусь почти ни с чем. И поделом: нечего связываться с кукольниками!

Вокруг «Счастливый Случай» плескалось море звёзд. Они заглядывали в кабину сквозь пол, светили в щели между приборами. Под ногами, излучая призрачное белое сияние, проходил Млечный Путь. Звёзд становилось всё больше. Чем ближе к центру, тем гуще будут их скопления, и в конце концов я обязательно врежусь в какую-нибудь из них…

— «Счастливый Случай» вызывает «Дженерал Продактс»!

Певучий голос ответил незамедлительно:

— Беовульф Шеффер?

— Да, радость моя, это я! Я тут кое-что придумал. Вы не могли бы…

— Вы уже достигли центра Галактики, Беовульф Шеффер?

— Конечно, нет! Я рад уже тому, что всё ещё жив, и…

— В таком случае, что вынуждает вас обращаться ко мне столь фамильярно?

— Радость моя, пришло время взаимных объяснений! Вы хотите вступить на тропу войны или предпочитаете получить свой уникальный корабль обратно?

После недолгого молчания последовал настороженный ответ:

— Говорите.

— Я могу попасть в центр Галактики только в том случае, если влечу в один из промежутков между её рукавами. Или — я немедленно поворачиваю назад, наплевав на все неустойки! Я не самоубийца, моя радость. Любите ли вы меня настолько, чтобы вычислить, где кончается наш рукав?

— Я свяжусь с Институтом Знаний. Ждите.

Я не успел поцеловать гиперфон — кукольник дал отбой.

Через пять часов меня разбудил сигнал. На этот раз говорил не президент, а какой-то мелкий клерк «Дженерал Продактс». Вчера, смертельно усталый и в очередной раз обманутый очаровательным голоском президента, я назвал его «моя радость» и, наверное, оскорбил тем самым его чувства. Пол кукольника — одна из его маленьких тайн, его невозможно распознать даже по гриве.

Служащий «Дженерал Продактс» сообщил мне направление и расстояние до ближайшего промежутка между звёздами, и с того момента мои дела пошли не в пример лучше. Теперь я мог смотреть на индикатор массы не чаще, чем раз в десять минут, а потом и вовсе забыл о жёстком режиме первых кошмарных дней.

Восемь часов в сутки я спал, в течение оставшихся шестнадцати — пропарывал гиперпространство и всё дальше продвигался к центру Галактики по своеобразному коридору. За три недели удалось преодолеть расстояние не меньше семнадцати тысяч световых лет…

А к исходу трёх недель коридор закончился и передо мной возникло безликое скопище звёзд, за которым виднелись тёмные пылевые облака. До центра Галактики оставалось ещё тринадцать тысяч световых лет.

Я сделал несколько снимков в обычном космосе и снова нырнул в гиперпространство.

На четвёртый день полёта я не спеша закончил ленч и опустил глаза на прозрачный пол. Некоторое время я сидел, уставясь себе под ноги, потом, не поднимая взгляда, потянулся к гиперфону.