Рассказы. Часть 2

По мере моего возвращения к жизни я обнаруживал всё новые свойства окружающего меня мира и новые возможности воздействия на него. Теперь мне уже не казались удивительными прежние фокусы Льюшки – я и сам смог бы походя наполнить алмазами целый сундук. Всё дело в том, чтобы знать, откуда брать ту или иную вещь.

Диана тем временем по знаку водяного куда-то исчезла.

– Сейчас вам необходимо побыть одному, – сказал Льюшка. – Предостерегаю: неустанно следите за собой. Теперь вы можете отличать посвящённых в общей массе – эта способность сохранится за вами всегда. Будьте же бдительны и крайне осторожны: ни словом, ни делом вы не должны показать им, что вы живы! Таких, как мы, всё ещё очень мало. Даже принадлежность к иному народу не есть гарантия того, что к вам отнесутся по-дружески.

Он вздохнул и продолжил свои инструкции:

– Не ешьте прилюдно. Ни к кому не прикасайтесь без крайней нужды. Если не будет иного выхода – убивайте быстро и без колебаний. Вы знаете, как. Тайна должна быть сохранена во что бы то ни стало. Наша задача – всеми средствами готовить почву для всеобщего признания и примирения. В конечном итоге мы должны добиться равноправия… Как жаль, что нас ещё так мало! Начинать слишком рано… Вы сами знаете, как отнесётся обыватель к тому, что рядом с ним существует параллельная культура, в корне отличная от его собственной. В средние века вас попросту сожгли бы на костре. Да и сейчас выявленному чужаку в лучшем случае суждена роль подопытного кролика в закрытом институте…

– Один вопрос, – остановил его я. – Вы же сильно рисковали, привлекая меня в ряды вашей организации. Что, если бы я отказался встретиться с вами вновь? Или не захотел бы участвовать в обряде посвящения?

– Я бы убил вас, – пожал плечами Льюшка. – По-моему, это предельно ясно.

Я пристально посмотрел на него и понял – да, действительно убил бы. Быть может, внутренне сожалея, но не колеблясь ни минуты. За серою мглою его холодных глаз крылась несгибаемая воля.

Льюшка, казалось, понял, о чём я думаю, и грустно улыбнулся.

– Вживайтесь в образ, – сказал он. – Я покидаю вас и появлюсь в вашей жизни не ранее, чем через неделю. Прощайте, Смок!

Больше Льюшки я не встречал. Уже потом, много времени спустя, мне удалось вскользь узнать о его гибели – чем-то он себя выдал, а может, кто-то предал его, не знаю. Великий Конклав не жалует отступников.

А меня вы можете встретить в парке, у моста – мы часто прогуливаемся там с Дианой: иногда в её природном виде борзой, иногда – женщины дивной красоты с глазами густого чайного цвета. На шее у неё в таком случае всегда висит кулон с той самой чёрной жемчужиной. Она ничего про меня не знает – да и знать, по-моему, не хочет. Чего вы хотите от мёртвой собаки? Она просто нашла себе нового хозяина.

Я шагаю по аллеям и думаю, что кто-нибудь заговорит со мной, и мне суждено будет в свою очередь привести его к той памятной колонне. Я поднимаю глаза к небу, где в закатном солнце горят купола Петропавловского собора, и вспоминаю тот, давний, свой первый бал. Сколько их минуло с той поры! И в вихре их удовольствий нет-нет, да и проскальзывает, как порыв осеннего ветра, воспоминание о том, как мы смеялись и пили эль под мраморной колоннадой, и как, в сущности, одинок был тогда Льюшка. Это воспоминание заставляет меня поднимать воротник, склонять голову и замолкать надолго и сосредоточенно. Многие мысли приходят ко мне, и я гадаю, что могло бы случиться, если бы судьба в ту ночь чуть-чуть свернула в сторону. Но эти мысли бесплодны, и вместо того, чтобы отправляться домой, я вновь и вновь поворачиваю назад, к мосту. Тогда моя чуткая спутница останавливается и вопросительно смотрит мне в лицо. Потом еле слышно вздыхает и покорно идёт следом.

Я жду. Но, действительно – как же мало могущих увидеть! Это говорю вам я, живой вампир Смок.

Дорога к морю

Условие

Это сочинение – повествование об отпуске; в общем-то, достаточно банальном явлении в жизни любого человека.

Для построения сюжета выберем время и место его проведения. Лето? Безусловно. Ну, скажем, июль или август. Допустим, Крым.

Время крайне важно. Я имею в виду – более глобально: не месяц, но год. Хотя бы примерно. Пользуясь авторским правом, я выбираю конец восьмидесятых годов двадцатого столетия. Почему? Да потому что для подавляющего большинства граждан бывшего Советского Союза (а я пишу именно для них) именно эти годы были временем наилучшей жизни. Не хочу и не буду полемизировать о целесообразности того, что случилось, просто отмечу как факт: это были годы расцвета экономики – как бы ни пытались меня уверить в обратном (а я верю собственному кошельку больше, чем всем уверениям вместе взятым), и на каких бы шатких устоях (по словам этих же самых уверителей) ни базировался упомянутый расцвет. И это были годы, которые сейчас с удовольствием и грустью вспоминает моё поколение.

Но – к делу!

Зарождение