Рассказы. Часть 3

На вопрос Гальяса ответил сам инопланетянин. Он повернул голову в сторону, словно прислушиваясь к доносящемуся издалека голосу, затем начал говорить в чашевидное приспособление, от которого тянулся провод. Через мгновение послышался голос Хаутамяки, монотонный и бесстрастный, поскольку каждое его слово было записано отдельно.

— Я говорю через машину… говорю на своем языке… машина говорит с вами на вашем языке… меня зовут Лием… нам нужно записать больше слов, прежде чем будем говорить хорошо…

— Надо сделать кое-что без промедления, — заявил Гальяс, когда инопланетянин закончил. — Скажи им, что нам нужен образец их мышечной ткани. Я знаю, что они могут не понять тебя, но все-таки постарайся объяснить.

У инопланетян не было никаких возражений. Они даже не настаивали на том, чтобы им предоставили образец мышечной ткани с человеческими клетками, но приняли его. Герметически запечатанный контейнер с замороженным клочком мышечной ткани инопланетянина прилетел к двери шлюза по силовому лучу. Гальяс извлек его оттуда и направился в лабораторию.

— А ты следи за записью, — велел он жене. — Не думаю, что на этот раз мне потребуется много времени.

Глава 5

Действительно, времени потребовалось немного. Не прошло и часа, как Гальяс вернулся в рубку управления, двигаясь так тихо, что Чьонд, увлеченная уроком языка, не замечала его, пока муж не остановился рядом с ней.

— У тебя мрачное лицо, — сказала она, взглянув на Гальяса. — Что случилось? Что тебе удалось выяснить? Его лицо исказила мучительная гримаса.

— Уверяю тебя, ничего страшного. Однако ситуация совсем не такая, как мы предполагали раньше.

— В чем дело? — Лицо Хаутамяки на экране повернулось в их сторону.

— Насколько успешным был урок языка? — спросил Гальяс. — Ты хорошо понимаешь нас, Лием?

— Да, — ответил инопланетянин, — теперь мне понятны почти все слова. Однако машина может работать всего с несколькими тысячами слов, поэтому постарайтесь говорить попроще.

— Хорошо. То, о чем я буду говорить, совсем несложно. Сначала хочу задать вопрос. Твой народ прилетел с планеты, находящейся на орбите этой звезды?

— Нет, мы прилетели сюда издалека, долго искали место, где можно поселиться. Нашей родиной является очень далекий мир, среди вон тех звезд.

— И все вы живете в этом мире?

— Мы живем во многих мирах, но являемся детьми детей тех, кто когда-то жил в одном мире — очень давно.

— Мы тоже заселили многие миры, но у всех нас одна родина, — сказал Гальяс и посмотрел на листки бумаги, которые держал в руке. Он улыбнулся инопланетянину, смотрящему с экрана, но в его улыбке было что-то поразительно печальное. — Мы все когда-то жили на планете по имени Земля. И твой народ переселился оттуда же. Мы — братья, Лием.

— Что за безумие! — воскликнул Хаутамяки. Его лицо покраснело от гнева. Лием — гуманоид, он не принадлежит к человеческой расе. Он даже не может дышать нашим воздухом!

— Он — или она — действительно не может дышать воздухом, которым дышим мы, — спокойно ответил Гальяс. — Мы не занимаемся генной инженерией, но знаем, что это возможно. Не сомневаюсь, что когда-нибудь узнаем, как соотечественники Лиема изменили свой генетический код до такой степени, что стали в состоянии жить в тех условиях, в которых живут сейчас. Нельзя исключить вероятности, что это результат естественного отбора и обычной мутации. Однако перемены, происшедшие с ними, кажутся мне слишком радикальными для подобного объяснения. Но не это важно. Разгадка заключается вот в чем. — Он протянул листы с расчетами и фотографиями. — Можете убедиться сами. Вот цепочка дезоксирибонуклеиновой кислоты ядра одной из моих клеток. А вот цепочка Лиема. Они идентичны. Лием и его соплеменники — такие же люди, как и мы.

— Но этого не может быть! — Чьонд озадаченно покачала головой. — Ты только посмотри на него — он совершенно не похож на нас! Да и их письменность — что ты скажешь о ней? Неужели я могла так ошибиться?

— Ты не приняла во внимание одну возможность — появление совершенно нового алфавита. Ведь ты сама говорила мне, что между китайской письменностью и западными алфавитами нет ни малейшего сходства — китайские иероглифы ничуть не походят на западные буквы. Если народ, к которому принадлежит Лием, пережил культурную катастрофу, в результате которой им пришлось заново изобретать письменность, то у них вполне мог появиться свой собственный инопланетный алфавит, не похожий ни на какой другой. А что касается их внешнего вида подумай о тысячах столетий, миновавших с тех пор, как человечество покинуло древнюю Землю и расселилось по всей Галактике. Подумай и увидишь, что различия не такие уж и значительные. Некоторые из них являются естественными, другие искусственного происхождения, но самое главное в ином — генетический код не может лгать. Мы и они — дети одних предков.

— Да, это возможно, — впервые послышался голос Лиема. — Мне сообщили, что наши биологи согласны с такими выводами. Различий между вами и нами несравненно меньше, чем сходных черт. А где находится эта Земля у наша общая родина?