Читаем Рассказы дяди Миши, одессита полностью

Смешная лечебница. Полусухой закон. Дядя Миша открывает Америку. Лаокоон одесский. Последний финт старого футболиста. Нет, но чтобы такое!.. Парящие над океаном. Лицо. Всему виной кленовый лист. Мессия из-под земли. Пароход отходит от причала. Грешник. Апокалипсис от дяди Миши. Клад на чердаке. Рыьак рыбаку… Женщина во всей её красе. Когда смеются города. Абстракционист. Мне бы только глоток… Хорошие грабители. Зеркало Хаджибея. Серенада Сумрачной Долины. Заветное слово в городе Ста Богов.






СМЕШНАЯ ЛЕЧЕБНИЦА


В небольшом парке Бруклина собираются старики. Собираются поиграть в шахматы, в карты, нарды, в домино. Они появляются здесь, когда пригревает солнце. Холодный ветер сдувает их с насиженных мест. В игре они сосредотенны, серьезны, нахмуренны — словно они опять на работе и словно на работе конец квартала или очередной советский аврал… И словно они опять "в коллективе", к какому привыкли за долгую жизнь.

Сюда привозят даже паралитиков в колясках — у тех та же тяга к коллективу и, самое главное, к своим ровесникам, к годкам. У этого паралитика мертвое лицо, неподвижные глаза уставлены в небо… но уши-то слышат! Слышат! Но сердце-то бьется! Бьется!

В парке Кольберта уже доцветает весна и ветерок носит меж каменных столиков порыжевшие лепестки магнолий. Дети не отходят от фонтанчика с питьевой водой. С одной стороны парка не умолкает баскетбол (бол-бол-бол!), на другой тоже кипят страсти — здесь сидят помельчавшие бойцы нешуточных в прошлом баталий. Здесь, над карточными королями и дамами, над деревянными ферзями, ладьями и конями, над лабиринтами доминошных костей, над "пулей" преферанса склоняют то седые, то лысые головы герои Досрочной Сдачи Годовых Планов, Взятых Обязательств, Встречных Планов, Ежеквартальных Авралов, Инициатив-с-Мест, Закрытых Процентовок, бывшие Правофланговые Пятилеток, Верной Дорогой когда-то Идущие — короче говоря, знатоки всего того шулерского набора в играх, которыми было занято некое общество много-много лет подряд…

Если они выигрывают карточную или доминошную партию, то приходят домой значительные, как если бы час назад им вручили на торжественном собрании личный Знак Качества. Но если проигрывают…

Здесь все бывшие. Бывшие главные инженеры, врачи, завмаги и завхозы, бухгалтера больших предприятий, оперные певцы, парикмахеры, бывшие полковники и майоры, которым лепят сейчас "на погоны" бубновые шестерки…

…Вот к каменным скамейкам приближаются еще двое: один постукивает палкой, другой приволакивает ногу. Старики, ковыляя, держатся друг за дружку. Один из доминошников поднимает голову и ворчливо комментирует приближение:

— Десантный батальон…

Осмеянию здесь традицонно подвергается всё и прежде всего сами участники разговора.

Иногда, когда игра наскучивает и если какая-то новость становится интересней, чем даже "матовая" ситуация на доске, чем даже доминошная "рыба" в замершей над головой руке, старики образуют круг и начинают спор. Я стал свидетелем одного из них. Вот записанные мной язвительные их голоса.

— Вы слышали? На Брайтоне открылась смешная лечебница.

— Смешная? Они все смешные! Где вы видели не смешную лечебницу? Я вам скажу: если вы имеете сил смеяться после поликлиники — вам туда нечего больше ходить. Другое дело — вы захотите посмеяться еще.

— Да нет же! Вы меня недослушали. Смешная — это где лечат смехом.

— Это что — таблетки? — Сердито: — Я уже смеюсь! — Ядовито: — Или это, может, такие клизмы? Но клизмы — это когда смешно кому-то, а не вам лично. Кто-то давится от смеха, а вы имеете бег трусцой, как вон тот бывший писатель, который бегает вокруг туалета.

— Вы мне не даете сказать ни слова. Там выходят юмористы — у кого был диплом врача, у кого — инженера, а кто и вообще доктор наук — и рассказывают анекдоты. От каждой болезни свои. Так они решили в своем ученом кругу. Им потом платят кэш, как медсестрам. Или как массажистам.

— Интересно, — тут же вспоминает кто-то свою болячку, — уже есть анекдоты от поясницы?

— Не знаю, как у других, — слышится ответ, — но мне моя жена лечит поясницу утюгом.

— Горячим или холодным? — немедленно откликаются ветераны.

Небольшой смех прокатывается по кругу.

— Что поясница! — раздается еще один голос. Уточню чей: это мой дядя Миша. — У меня раз был такой приступ? Такой!… Я уже приготовился туда… Ну, мне вызвали "Скорую". А телевизор из-за волнения позабыли выключить. И тут стали давать Райкина. Где он в этой мятой шляпе. Я говорю: сделайте мне звук и дайте еще валидол. Они сделали звук — а валидола больше нет! Его нет в доме — вы представляете?! Тогда я говорю: сделайте мне громче — пусть я хоть что-то имею накануне верной смерти. И вот я смотрю приключения в Греческом зале — и мне проходит! Без валидола! А когда приехала "Скорая", врачи тоже посмотрели Райкина. На Райкина у них было время. И мы так смеялись вместе! Ну, вы же помните: он там кушал селедку в каком-то чулане…

— Не селедку, — поправляют рассказчика, — а бычки в томате.

— Нехай бычки, — соглашается он, — в темноте это тоже хорошая закуска.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Год Дракона
Год Дракона

«Год Дракона» Вадима Давыдова – интригующий сплав политического памфлета с элементами фантастики и детектива, и любовного романа, не оставляющий никого равнодушным. Гневные инвективы героев и автора способны вызвать нешуточные споры и спровоцировать все мыслимые обвинения, кроме одного – обвинения в неискренности. Очередная «альтернатива»? Нет, не только! Обнаженный нерв повествования, страстные диалоги и стремительно разворачивающаяся развязка со счастливым – или почти счастливым – финалом не дадут скучать, заставят ненавидеть – и любить. Да-да, вы не ослышались. «Год Дракона» – книга о Любви. А Любовь, если она настоящая, всегда похожа на Сказку.

Андрей Грязнов , Вадим Давыдов , Валентина Михайловна Пахомова , Ли Леви , Мария Нил , Юлия Радошкевич

Фантастика / Детективы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Современная проза
Измена в новогоднюю ночь (СИ)
Измена в новогоднюю ночь (СИ)

"Все маски будут сброшены" – такое предсказание я получила в канун Нового года. Я посчитала это ерундой, но когда в новогоднюю ночь застала своего любимого в постели с лучшей подругой, поняла, насколько предсказание оказалось правдиво. Толкаю дверь в спальню и тут же замираю, забывая дышать. Всё как я мечтала. Огромная кровать, украшенная огоньками и сердечками, вокруг лепестки роз. Только среди этой красоты любимый прямо сейчас целует не меня. Мою подругу! Его руки жадно ласкают её обнажённое тело. В этот момент Таня распахивает глаза, и мы встречаемся с ней взглядами. Я пропадаю окончательно. Её наглая улыбка пронзает стрелой моё остановившееся сердце. На лице лучшей подруги я не вижу ни удивления, ни раскаяния. Наоборот, там триумф и победная улыбка.

Екатерина Янова

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Современная проза