Рассказы и повести

– Который час? – спросил Борис Матвеевич.

– Четверть восьмого,– посмотрел я на часы.

– А именные часы будешь носить по праздникам?– улыбнулся Межерицкий.

Его сестра работала в областной прокуратуре. И все, что касалось меня, тут же становилось известно моему другу.

– Рита уже донесла? – съязвил я.

– Я свои информационные каналы не выдаю.– Он сложил вымытую посуду в шкаф.– Все, последняя тарелка. Матвей, иди в свою комнату.– Матвейка вышел.– Захар, я молюсь на своего сына…

– Почему?

– Он вчера разбил две тарелки и чашку! Теперь мне меньше мыть посуды.

– Я могу еще! – крикнул Матвейка, заглядывая в дверь.

– Тогда не сможешь сесть и на второю половину попы,– спокойно сказал Борис Матвеевич.

– Я не пойду в школу. У нас во время урока стоять не разрешается,– парировал сынишка.

– Современная молодежь…– сказал Межерицкий, снимая фартук.– Прагматики. Даже из своего горя добывают выгоду… Пойдем, Захар, в комнату. Подожди, ты обедал? Могу ради старой дружбы вымыть еще одну тарелку.

– Я ел.

– Смотри. А то глаза у тебя какие-то голодные…

– Спасибо, Боря.

Мы перешли в комнату.

– Где Лиля? – опять спросил я, чтобы как-то начать разговор.

– Не знаю. У него сегодня зарплата. Значит, будет не раньше десяти. Ведь надо обойти все магазины… У тебя ко мне разговор, Захар? – спросил он неожиданно.

– Верно,– вздохнул я.

– Поругался с Дашей?

– И это есть.

– Так. Интересненько. Если нелады с женой – вопрос второстепенный. Что главное?

Я выложил ему свои беды.

Он помолчал.

– Захар, скажи как другу: ты с этой блондинкой действительно… не того?…

– И ты туда же! – воскликнул я.– Тебе-то что врать?

– В общем, незачем.– Он погладил свои редкие волосы, обрамляющие лысину.– На рыбалку я все равно с тобой ездить буду. Ты крепко тогда выпил?

– Я же тебе сказал сколько.

– Честно?

– Абсолютно.

Борис Михайлович прошелся по комнате. И вдруг хлопнул себя по лбу:

– Захар, а может, эта Марина – психопатка?

– Ну и что? Мне от этого не легче.

Он остановился передо мной, покачал головой:

– А еще прокурор называется… Ты смекни. Может, она психически ненормальная на половой почве? Ты, старый прокурорский волк, я бы сказал – мамонт, неужели за всю твою практику не было дел, связанных с подобными психопатками?

– Были,– кивнул я.

– Понял, куда я клоню?

Эта мысль раньше не приходила мне в голову, и теперь я подумал, что надо подкинуть такую идею Авдееву. А Межерицкому сказал:

– Если даже она и психопатка, я не имел права оказаться в таком положении, чтобы меня заподозрили в связи с ней. Вот в чем соль!

– Значит, простой смертный, извини меня, гуляй, сколько хочешь, и ничего! А с прокурором такая нелепая петрушка – хана человеку?

– Вот именно. Я не имею права преступать закон и нарушать мораль…

– Не обижайся, Захар, у меня есть для тебя дельный совет.

– Какой?

– Наш санитар ездил вчера на Богословское озеро. За три часа на мормышку взял шестьдесят четыре окуня. Считали при мне.

– Какая может быть рыбалка,– отмахнулся я.

– Я говорю серьезно. Завтра у нас пятница. Вечером после работы заезжай за мной в Литвиново… Даше можешь сказать что угодно. В командировку, на рыбалку – как посчитаешь нужным. Крючки и блесны у тебя как?

– В порядке.

– Около Богословского озера есть деревенька Лукино. Знаешь?

– Знаю,– кивнул я.

– Там у этого санитара брат живет. Встретят, накормят, устроят на ночлег. Тулупы есть, валенки, мангалы – короче, полный набор. Два дня будем таскать окуней…

* * *

Даше я сказал, что еду с Межерицким на рыбалку Она молча пожала плечами…

…С Богословского озера мы вернулись в середине воскресенья. Наверное, санитар Бориса Матвеевича знал рыбные места. Нам повезло меньше. Но килограмма по четыре мы привезли. Дело было не в этом. Отдохнули отменно.

Я много думал о Даше. Хотелось верить, что за эти два дня она успокоится, но – увы…

Вечером мы молча ели уху. Молча смотрели телевизор. Только самые необходимые слова: «Подай хлеб», «Выключи в передней свет», «Поставь будильник на полчаса раньше»…

А утром я снова собирался на службу в одиночестве. Даша приготовила завтрак, но меня не разбудила. Я обрадовался, садясь в приехавшую за мной машину: хоть словом перекинусь с шофером.

– Варили вчера уху? – спросил я у Славы.

– Моя не уважает. Пожарили. Но в основном посолили и повесили вялить. У меня на чердаке хороший сквознячок для этого. Люблю рыбку с пивом…

Мы всю дорогу вспоминали о нашей рыбалке. Слава сказал, что хорошо бы съездить в Лукино летом и поудить с лодки.

– Хорошо бы,– ответил я. А сам подумал: если до тех пор меня не попросят из прокуратуры.

Понедельник всегда хлопотный день. Едва переступил порог кабинета, как посыпались звонки, один за другим повалили посетители.

В обеденный перерыв я не смог урвать времени, чтобы поесть. Крутился до самого вечера. После работы поехал домой, пообедал. Даши еще не было. Я снова вернулся в прокуратуру посидеть над завтрашним выступлением на судебном процессе. Несколько раз звонил домой предупредить жену, что буду поздно. Ее все не было. Я стал волноваться, хотя раньше, когда между нами не было разлада, она, правда, редко, но задерживалась.