Рассказы и повести

– Совершенно верно,– кивнул следователь.– Тогда наша задача – искать еще и наводчика. Фактически – соучастника… Поговорите с участковым инспектором, в ЖЭКе. Что за люди проживают в доме…

– А если наводчик посторонний?

– Вполне возможно,– сказал Оболенцев.– Я же не говорю, что надо ограничиться только соседями… Есть еще знакомые, друзья Карцева и его матери. Может, это какой-то человек, о котором они совсем забыли. А он знал о существовании колье…

– Понятно, Геннадий Андреевич.

– Вторая версия: цыганка позвонила в квартиру Карцева с надеждой, что они смогут там чем-нибудь поживиться. Заранее отработан прием: она отвлекает хозяев просьбой перепеленать ребеночка, а пацан в это время ворует мелкие вещи, которые попадутся на глаза. В этом случае произошло то, что бывает один раз на тысячу,– они нарвались на редкую драгоценность…

– Фортуна, так сказать, улыбнулась.

– Вот именно… Третья версия: возможно, женщина честная и ей действительно надо было поменять пеленки у младенца…

– Как это честная?– Жур от удивления даже приостановился.

– Может, мальчишка стащил колье на свой страх и риск.

– Сам, без наущения?– уточнил лейтенант.

– Ну да. Представьте такую картину: мать и хозяин квартиры заняты в ванной с младенцем. Он один в комнате. Торкнулся туда, торкнулся сюда. Заглянул в ящик трельяжа и видит: сверкают, переливаются огнями камни. Завораживает… Не удержался – и в карман,… Или просто натура вороватая… Может быть?

– В принципе – конечно,– не очень уверенно ответил инспектор угрозыска и сам задал вопрос: – А четвертая версия?

– Четвертая, четвертая…– повторил следователь.– Вы ее сами высказали. У меня в кабинете.

– Что колье у Карцева и магнитофон у Муратовых – дело рук мальчишки?

– Да,– кивнул Оболенцев.– И опять встает вопрос: мальчишка действовал самостийно или вместе с матерью?… Насчет его самодеятельности – менее всего вероятно, но и такое случается… Есть дети, которые не то что у чужих, у своих родителей воруют… Возможно, и тут – один из тысячи случаев. Верно?

Жур загадочно улыбнулся.

– Вы что? – поинтересовался Оболенцев.

– Да так.– Инспектор рассмеялся.– Вспомнил… В пятом классе учился… У нас как раз в пионерском парке новый аттракцион построили. Автодром. Ну бегают машинки такие электрические…

– Знаю. Не раз сынишку водил.

– Как-то пригласил меня дружок на этот автодром… Трешку прокатали. А потом мой приятель признался, что эти деньги стащил у сестры… Домой идти боится, ревет… Короче, преступление и наказание…

– А что было дальше?

– Дальше… Сначала я дал ему по шее. Получилось так, что я в соучастники попал… Потом предложил сгружать в порту арбузы… До ночи эту трешку отрабатывали… А когда вернулся домой, схлопотал по шее от отца, что поздно заявился… Главное, сестра так и не узнала. И вообще никто. Урок обоим на всю жизнь…

Оболенцев, слушавший под конец несколько рассеянно, сказал:

– История, конечно, поучительная… Но я вот на что хочу обратить ваше внимание. Мы, естественно, в первую очередь займемся отработкой версий относительно цыганки и ее сына. Но нельзя забывать и о том, что это только версии… Не исключено, что колье похищено кем-то другим…

Они вышли на Молодежный проспект. Он был, как всегда, многолюден. По большей части дома тут стояли малоэтажные. А за ними, как бы во втором эшелоне, кое-где высились современные громадины.

– Вот здесь,– свернул в одну из подворотен Жур.

Следователь и инспектор миновали ее и вошли в уютный зеленый двор. Перед ними стояла шестнадцатиэтажная башня, сверкающая голубыми плитами своих панелей.

В песочнице возились малыши, на скамейках сидели старушки и старики. Один из них кивнул лейтенанту.

– Тот, кто видел цыганку?– спросил Оболенцев, когда они зашли в подъезд.

– Он самый,– подтвердил лейтенант.

И тут раздался вежливый голос:

– Приветствую вас, коллега!

Это был Карцев. Он стоял у лифта. Следователь ответил на приветствие. Представил лейтенанта.

– Дети – наша радость,– саркастически произнес Карцев.– Уже минут пять стою, жду… Катаются…– Он кивнул на табло, где указывалось, на каком этаже находится кабина.

Горела цифра десять. Затем попеременно стали зажигаться нижние этажи. Лифт дошел до третьего и снова стал подниматься вверх.

Карцев развел руками: видите, мол, сами.

– Эй, там! Безобразники! – зычно гаркнул в лестничный проем лейтенант.

И словно его услышали. Кабина остановилась на пятом, табло погасло. Послышались детские голоса.

– Слава богу,– облегченно вздохнул Карцев, утапливая кнопку вызова.

Они поднялись на шестой этаж. Два коридора тянулись направо и налево. И в каждом было по четыре двери.

Квартира Карцева была сразу у лифта. Виталий Васильевич открыл дверь ключом и галантно предложил:

– Милости прошу.

– Знаете, Виталий Васильевич,– сказал следователь, задерживаясь перед дверью,– оформим осмотр места происшествия, как положено…

– С понятыми? – спросил Карцев.

– С понятыми,– кивнул Оболенцев.

Жур быстро пригласил двух соседей, и только после этого все зашли к Карцеву.

Понятые за все время осмотра не произнесли ни слова.