Рассказы и сказки

Пошевеливайся, лесной народ, будет вам спать! Сама я спешу-тороплюсь и другим на месте лежать не велю. Поспешайте, а то догонит буйный разлив, окружит, кой-кому поплавать придётся.

Я ждать не могу, мне большой путь предстоит. С южного края земли до северного, до самых студёных морей должна я промчаться на резвых своих конях.

А тут ещё Мороз упрямится, по ночам исподтишка на моих коней ледяную узду накидывает. Охота ему задержать меня, остановить, живую воду превратить в мёртвую.

Но я не уступлю ему.

Поутру разгорячит моих коней солнышко, рванутся они снова в путь — и порушат все ледяные преграды.

И опять светлые капли вызванивают, опять струйки плещутся, опять рокочут… Поёт живая вода, и земля просыпается к новой жизни!

СОСУЛЬКА

— Кап-кап-кап! Кап-кап-кап! Кап-кап-кап!

— Отчего, Сосулища, ревёшь, отчего слезищи по бородище пускаешь?

— Как же не плакать-то? Все деревья, все травы, все цветы на крепкой земле растут. Одна я, неприкаянная, в пустой вышине повисла… На землю хочу!

— Кап!.. Кап!.. Кап!..

— Отчего, Сосуля, плачешь, отчего слезами бородёнку мочишь?

— Да как же не плакать-то? Все деревья, все травы, все цветы кверху растут, одна я, бедолага, книзу вытягиваюсь… Перевернуться хочу!

— Кап!.. Кап…

— Отчего, Сосулечка, слезу уронила и больше не плачешь? Небось теперь всем довольна?

— Кап…

— Вот тебе на: от Сосульки-то и след просох. Вся выплакалась!

ДВЕ ВОРОНЫ

— Карр! Здравствуй, сестрица!

— Карр! Бонжур, мадам.

— Ка-ак?!

— Бонжур, бонжур, мадам!

— Чтой-то, мать моя, ты плетёшь непонятное. Я тебе на чистом вороньем языке «здравствуй» говорю, а ты мне — «бур-бур»…

— Так и я «здравствуй» говорю. Только по-французски. Я, сестрица, зиму-то, как всегда, во Франции провела, там климат помягче… Теперь вот домой помаленечку пробираюсь, да никак ещё к родному языку не привыкну… Адьё, мадам… тьфу ты, — до свиданья, сестрица!

ЗАЯЦ И КРОТ

— Заяц, ты хвост потерял!

— Где?!

— Вон валяется.

— Эх, слепой ты, Крот! Это не хвост… Это зимней шубы клочок. Я уже зимнюю шубу-то износил, распускаю теперь на клочки да на прядочки!

БРУСНИКА И КЛЮКВА

— А у меня-то, у Брусники, что есть! Под снегом я и листочки зелёные до весны сберегла и даже — хи-хи! — ягодки…

— Подумаешь, ягодки! Сморщенные, кислые.

— Да ведь весной и такие редкость!

— Ничего не редкость. Вот у меня, у Клюквы, полно ягод под снегом сохранилось. И не твоим чета: крупны, сладки, нежны. Ещё лучше, чем осенью!

ЖАВОРОНОК

Взлетел с проталинки жаворонок, запел, зазвенел серебряным бубенчиком.

Чем выше поднимается, тем ясней слышна его песенка. Над полем поднялся — на всё поле слышна.

Выше леса поднялся — на все окрестные леса слышна.

Ещё выше поднялся — пропал в голубом небе, совсем не видать его.

А серебряный бубенчик всей земле слышен.

ВСЕМУ СВОЙ СРОК

Зайчонок-настовичок в марте родился, когда ещё земля в белых снегах лежала.

Шубка у Зайчонка тёплая. Молочко у Зайчихи сытное. Сидит Зайчонок под кустиком, круглыми глазами во все стороны поглядывает. Ничего, жить можно…

Дни проходят. Растёт Зайчонок. И скучно ему стало.

— Что же, — говорит он Зайчихе, — так всё время и будет? Под кустом сиди, на белый снег гляди, дожидайся, когда тебя молочком покормят?

— Погоди, — Зайчиха говорит. — Всему свой срок. Скоро весна разыграется, будешь по зелёному лесу бегать, сладкую травку зубрить.

— А скоро это?

— Скоро!

Дни проходят. Солнышко пригревает, снег в лесу оседает, вокруг деревьев лужицы.

Зайчонку не терпится:

— Ну, где же лес зелёный, где травка сладкая? Не хочу больше ждать!

— Погоди, — Зайчиха говорит. — Всему свой срок.

Дни проходят. Снег тает в лесу, капли щёлкают, ручейки позванивают.

Зайчонку невтерпёж:

— Ну, где же лес-то зелёный?! Где травка сладкая?! Не буду, не буду ждать больше!

— Погоди, — опять Зайчиха говорит. — Всему свой срок.

Дни проходят. В лесу половодье, над сырой землёй туманы стелются, в небе клики журавлиные слышны.

— Ну, — грустит Зайчонок, — видать, это сказки — про зелёный лес да травку… Ничего этого не бывает на свете. И напрасно я ждал!

— А посмотри-ка! — Зайчиха говорит. — Оглянись!

Оглянулся Зайчонок — и увидел на берёзе первые зелёные листики. Махонькие-махонькие! Посмотрел на землю — и увидел, как первые травинки проклюнулись. Тоненькие-тоненькие!

И так-то обрадовался Зайчонок, так-то развеселился! Прыгает на нескладных лапках своих, кричит:

— Ага! Ага! Разгорелась весна! На деревьях листики зелёные! На земле травка сладенькая! Вот хорошо! Вот славно!

— Пришёл срок твоей радости, — усмехается Зайчиха.

— Да-а, — говорит Зайчонок, — а долго-то как! Я весь изождался! Ждал-ждал, ждал-ждал…

— А если бы не ждал, — говорит Зайчиха, — разве ты бы махонькому листочку, тоненькой травинке обрадовался?

* * *

— Чу, весенние капли заиграли!

— Это не капли.

— Чу, весенние льдинки звенят!

— Это не льдинки.

— Чу, весенние ручейки побулькивают!

— Это не ручейки.

— А что это?

— Это синица на берёзе голос пробует!

ТЕТЕРЕВА НАД ВОДОЙ

Разлив. Тетерева на берёзах сидят, в воду глядят.

А внизу, в голубой воде, — тоже белые берёзы видны, и на белых берёзах тоже сидят чёрные тетерева.

Верхние глядят на нижних, похваливают: