Рассказы и сказки

— Сейчас-то, видишь ли, я очень занят, — сказал Подковкин. — Днём еду разыскиваю для Оранжевого Горлышка, караул держу, чтобы на неё не напали Лиса или Ястреб. Вечерами вот песни ей пою. А тут ещё драться надо с…

Подковкин не докончил, вытянулся на ножках и стал вглядываться в зеленя.

— Постой-ка! Никак он опять?..

Петушок сорвался с места и стрелой полетел туда, где в зеленях что-то шевелилось.

Сейчас же оттуда раздался шум битвы: стук клюва о клюв, хлопанье крыльев, шелест ржи. Пух полетел к небу.

Через несколько минут над зеленями мелькнула пёстренькая спинка чужого петушка, и Подковкин вернулся, весь взъерошенный, с блестящими глазами. Из его левого крыла торчало переломанное перо.

— Ух!.. Здорово я его тюкнул! — сказал он, опускаясь на кочку. — Будет знать теперь…

— Да с кем это ты? — робко спросил Жаворонок. Сам он никогда ни с кем не дрался и драться-то не умел.

— А с соседом, с Бровкиным. Тут рядом, на Костяничной горке живёт. Глупый петушишка. Я ему покажу!..

Жаворонок знал и Бровкина. У всех куропаток брови красные — и не только над глазами, а даже и под глазами. У Бровкина они были особенно большие и красные.

— Зачем же вы дерётесь? — спросил Жаворонок. — В Большом Стаде вы ведь друзья были с Бровкиным.

— В Большом Стаде — другое дело. А теперь-то он к нам в поле забежит, то я ненароком на Костяничную горку попаду. Тут уж нам никак нельзя не подраться. Ведь мы — петухи.

Жаворонок так и не понял: зачем это драться, когда друзья? Он опять спросил:

— Когда же приходить-то?

— Вот разве, когда Оранжевое Горлышко сядет детей высиживать. Тогда, может, вздохну посвободнее.

— А скоро думаете гнездо завивать?

— Оранжевое Горлышко говорит: «Когда на снежных полях покажутся проталины и в небе запоёт Жаворонок, Большое Стадо разобьётся на пары и разлетится во все стороны. Когда люди кончат сев и озимая рожь отрастёт по колено человеку, — настанет пора вить гнездо».

Вот посмотришь, какое уютное гнёздышко устроит себе Оранжевое Горлышко, — загляденье! Запомнишь? Когда люди кончат сеять, а рожь отрастёт по колено человеку.

— Я уже запомнил, — сказал Жаворонок. — Непременно прилечу. Ну, спокойной ночи!

И он полетел к себе спать.

Что делали люди, когда с полей сошёл снег, и какое гнездо завила Оранжевое горлышко

И вот Жаворонок принялся ждать, когда люди начнут и кончат сеять, а рожь отрастёт по колено человеку.

Каждое утро он поднимался под облака и пел там обо всём, что видел под собой.

Он видел, как день ото дня тает в полях снег, как с каждым утром веселей и жарче греет солнце. Видел, как прилетели ледоломки-трясогуз-ки — тоненькие птички с трясучими хвостами — и как на следующее утро река сломала лёд. И как снег сошёл, люди выехали на тракторе в поле.

«Теперь они начнут сеять!» — подумал Жаворонок.

Но он ошибся! Ещё не сеять выехали люди, а только приготовить к посеву вспаханную с осени землю.

Стальными гребешками скороспашек они разбивали слежавшиеся комья, разрыхляли землю.

Так прошло несколько дней.

Потом колхозники запрягли лошадей в узкие длинные коробки с двумя большими колёсами по бокам и поехали в поля.

Колхозники сеяли несколько дней.

Первым посеяли лён. Лён сеяли, чтобы потом делать из его семян льняное масло, а из стеблей — верёвки, холст и полотно.

А Жаворонок думал: лён сеют, чтобы птицам удобно было в нём прятаться.

После льна колхозники посеяли овёс. Овёс сеяли, чтобы кормить им лошадей и делать из его семян овсянку для ребят.

После овса посеяли пшеницу. Пшеницу сеяли, чтобы потом делать из неё белую муку, а из белой муки печь вкусные белые булки.

После пшеницы посеяли ячмень. Ячмень сеяли, чтобы делать из него ячменные лепёшки, суп с перловой крупой и ячневую кашу.

После ячменя посеяли гречиху. Гречиху сеяли, чтобы потом делать из неё гречневую кашу.

А Жаворонок думал, что люди сеют овёс, и пшеницу, и ячмень, и гречиху, чтобы куропаткам были зёрнышки для еды.

Посеяли колхозники гречиху, уехали с поля.

«Ну, — подумал Жаворонок, — вот и конец севу! Больше не выйдут люди в поле».

И опять он ошибся: на следующее утро опять вышли колхозники в поле и на длинных ровных грядах принялись садить картошку.

А для чего они садили картошку, все знают; один Жаворонок никак не мог догадаться.

К тому времени прилетели ласточки-касатки, и стало тепло, и озимая рожь отросла по колено человеку. Увидал это Жаворонок, обрадовался и полетел искать своего друга — петушка Подковкина.

Теперь найти его было не так просто, как месяц назад: рожь кругом вон как выросла, кочки-то и не стало видно, насилу-насилу нашёл Жаворонок Подковкина.

— Готово гнездо? — сразу спросил он.

— Готово, готово, — весело отвечал Подковкин, — и даже яйца все положены. Знаешь сколько?

— Да я ведь считать не умею, — сказал Жаворонок.

— Признаться, и я дальше двух не умею, — вздохнул Подковкин. — Да тут охотник проходил. Заглянул в гнездо, сосчитал яйца и говорит:

«Ого, — говорит, — двадцать четыре, целых две дюжины! Больше, — говорит, — и не бывает яиц у серых куропаток».