Рассказы и стихи (Публикации 2011 – 2013 годов)

Двадцать минут длилась наша беседа с Сеней. В течение всего этого времени девушка не проронила ни слова. Если я не ошибаюсь, даже не назвала своего имени. У меня не возникла мысль о том, какое впечатление на красивую девушку может произвести пятидневная щетина на моём лице. Я даже не подумал, какое впечатление на неё могло произвести это более чем убогое жилище с семью больничными койками в комнате, для чертежа плана которой годилось только лекало, но никак не линейка.

- До свидания, - сказала девушка и вышла в коридор. Это было второе слово, которое она произнесла за всё время визита.

- Будь здоров, - сказал Сеня уже в дверном проёме. Но я задержал его:

- Сеня, стой. Она будет моей женой.

Сеня ехидно улыбнулся:

- Кстати, через несколько дней она выходит замуж за своего жениха.

- Дорогой друг, разве я спросил, замужем ли она, есть ли у неё дети? Я просто сказал, что она будет моей женой.

- Через мой труп! - Сказал друг и захлопнул за собой дверь.

А дальше начинается необъяснимое. Никогда я не спал днём. Я слабо помню моего отца. Он умер, когда мне исполнилось три года. И вот мой отец сидит в изящном кресле-качалке, сияющем чёрным лаком. Золотистая соломка сидения и спинки переплетается, обрамляя пустоты - маленькие восьмиугольники. На отце светлая пижама. Я стою на подъёмах его стоп. Он поддерживает меня добрыми сильными руками. Мы плавно раскачиваемся. Монотонное неспешное движение обволакивает, опьяняет меня. Мне так сладостно! Пусть никогда не прекращается это божественное раскачивание.

- Сын, - какой красивый голос у отца! - Ты выбрал себе замечательную жену. Я благословляю вас.

Движение кресла-качалки прекратилось внезапно. Я лежу на правом боку. Предо мною голая стена убогой комнаты. Я не могу опомниться. Ведь только что я видел отца. Я осязал его. Что это было? Сон? Но спал ли я? Не могу ответить на этот вопрос. Мистика... 

Тут следует отвлечься и перейти к совсем другому рассказу. К другому времени. К другому месту. Может быть, этот рассказ в какой-то мере оправдает неопределённость моего путаного объяснения.

Дождливый зимний день в Тель-Авиве. Бейт-алохем - дом воина, клуб инвалидов Армии Обороны Израиля. После плавания в бассейне жена наслаждалась сауной, а я - баней. Приняв душ, мы встретились в вестибюле, собираясь ехать домой. Несколько членов клуба с удивлением спросили нас:

- Вы не остаётесь на концерт?

- Какой концерт?

- Приехали к нам японцы, друзья Израиля. Говорят, может быть интересно.

Остались.

Вместительный зал заполнен до отказа. На эстраде весьма живописная картина. Симпатичные японки в дорогих красных кимоно, перепоясанных широкими золотыми кушаками. Мужчины в безупречных чёрных костюмах, белых накрахмаленных рубашках и чёрных бабочках. Красиво. Впереди хора молодой японец. Он обратился к аудитории на хорошем иврите.

В январе 1938 года, рассказывал он, военному священнику, служившему в Харбине в японской армии, оккупировавшей Маньчжурию, было видение. Голос сообщил ему, что через десять лет возникнет государство Израиля. Кто в ту пору вообще слышал такое словосочетание - государство Израиля? А сейчас, - повелевал ему голос, - ты должен спасать евреев. Молодой протестантский священник знал, что были евреи в библейские времена. Но он представления не имел о том, что и сейчас на Земле существуют евреи. После его выступления перед своей паствой, японскими военнослужащими протестантами, и рассказа о видении, кто-то из офицеров сообщил ему, что в Харбине проживает большая еврейская община. Общину преследуют, терроризируют русские фашисты. Японский пастор стал рьяным защитником евреев. В настоящее время престарелый пастор в своей церкви в Киото, которая несёт ивритское имя - Бэйт шалом, Дом мира, руководит десятью тысячами друзей Израиля. И каких друзей! А хор на эстраде представляет этих самых друзей из Киото. Хор исполнял наши израильские песни на самом высоком, на самом художественном уровне.  Но дело не в этом. И даже не в том, что во время исполнения некоторых песен в глазах вокалистов блестели слёзы. Дело в том, что слёз не скрывали слушавшие, воины, раненые в сражениях за существование Израиля, люди, ко всему относящиеся с юмором и даже скептически. А после концерта! Нет, невозможно описать атмосферу этого изумительного вечера, эти объятия, эти льющиеся из сердца диалоги людей, не владеющих общим языком общения! Незабываемый, потрясающий вечер!

Прошло несколько лет. В 1987 году с женой мы оказались в Киото и посетили Бэйт шалом, скромную протестантскую церковь, украшенную израильскими флагами, шестиконечной звездой и гербом Израиля. Мы расцеловались с несколькими узнавшими нас хористами. Мы прослушали произнесенную громовым голосом проповедь восьмидесятидвухлетнего пастора (на иврит переводил тот самый симпатичный японец, который рассказал нам о пасторе в нашем тель-авивском клубе). Я впился в старика с вопросом, что значит «было видение». Нет, назойливость моя была вызвана не досужим любопытством.

- Что значит «было видение»? Вам приснилось?