Рассказы Иванова-Петрова

Самка кинулась к самцу, стала перед ним буквально танцевать, махать руками, чтобы он сквозь пелену гнева обратил на нее внимание. Он начал вглядываться – что это тут перед ним мельтешит? – а она тут же обняла, стала успокаивающе бормотать, искать, перебирать ему шерсть… Самец пытался разогреть справедливый гнев, но чесаться лучше сидя. Он уже и присел, всё еще иногда взрёвывая, но самка самым утешительным образом его оглаживала, перебирала шерсть на голове, и солнце вновь показалось из-за тучки, и лужайка вновь загомонила, помчались прихваченные матерями в середине игры малыши, и пакостный обезьяныш стал опасливо выглядывать из домика…

Самец отмяк, но оставался самым мужественным образом суров и мрачен. Мало что искупаться не дали, так и отцовский гнев не смог должным образом разразиться, весь внутри изошёл. Как хотите, а мужчине это обидно. Да. Когда чешут голову, это, конечно, приятно, но есть всё же некие принципы… О них самец и задумался, задрёмывая на солнышке.

2005

Они видят

…видят людей скорее как этаких гибких плавно извивающихся существ. Голоса людей слышны кошкам, как мы слышим под водой – такого же тона бурление. Эти голоса являются основой для симпатии и антипатии – некоторые звучат слишком визгливо и не нравятся, а у других есть приятные обертоны и они симпатичны. Друг в друге они видят прежде всего глаза, смутно – пасть, а также когти и хвост. А у людей в колышущихся плавных движениях туловища им еще вырисовываются щупальцеобразные руки. С точки зрения кошек это именно щупальца, таков характер движений людских рук.

…видят в искаженной перспективе – всё высокое видно узким у основания и расширяющимся к вершине, так что высотные дома выглядят для птиц как грибы. И видят звуки в виде жестких кустов, как бы состоящих из пружин – жесткие упругие спирали звуков. Птицы видят как бы цветовые пятна, проросшие плоскостями магнитных полей, кустами звуков и вырастающими деталями – телескопическое зрение дает эффект смазанных пятен с резко увеличенной областью четкого зрения.

…ночные бабочки видят в основном фейерверки света, мир для них заполнен огромными гипнотизирующими фонтанами огня. Летящая навстречу бабочка, например, разбрасывает при каждом взмахе крыльев на половину зрительного поля яркие всполохи, а свет фонаря затопляет вселенную огненным жаром.

2010

Студенческие истории

Пальма и лимон

Лекции по высшим растениям в университете у нас читал истый джентльмен – профессор Тихомиров. Лектор он был очень хороший, знал предмет удивительно глубоко, и нельзя сказать о его лекциях ничего плохого. Кроме того, что он непрерывно будил в студентах низменные инстинкты.

На лекцию он являлся при галстуке, белой рубашке и лаборантах. Они несли целый сноп наглядных пособий: всякие старые книги, картины, листья, шишки… И фруктификации. В качестве таковых выступал то крошечный, чрезвычайно злого цвета лимон, то маленький нескладно округленный апельсин. Были и прочие дары природы, которые профессор приносил из ботанического сада. Тихомиров был директором Ботсада МГУ и использовал вверенные ему теплицы для произрастания наглядных пособий.

Высокий худощавый профессор, окинув аудиторию льдисто-безразличным взором, сообщал перед перерывом примерно следующее. Студенты теперь люди низкоразвитые, только что от сохи – самые продвинутые, а остальные – только с дерева. Вот он, профессор Тихомиров, обыкновенно приносит на лекцию наглядные пособия. Дабы улучшить усвоение с трудом вталкиваемых в студентов знаний. Они никому не нужны, эти пособия, вот посмотрите – он делал широкий жест. Это же только примеры, нужные для усвоения… А стоит лектору выйти – всё пропадает. Я, говорит, обычно провожу с курсом опыт. Я сейчас удалюсь на перерыв, а когда я вернусь, будет очевидно, да какого уровня вы развились. Вы сами выставите себе оценку. Станет ясно, кто вы такие.

С этими словами профессор мерно направлялся к выходу из аудитории, чтобы войти в нее ровно через пять минут – такова была его всем известная манера.

Стоило ему скрыться за дверью, как с ревом толпа студентов бросалась к столу перед кафедрой. Сметали все. Кто-то с ужасающим выражением лица жевал злой лимон. Кто-то дрался с тремя другими жаждущими за апельсиновую жмаклю, зажатую в кулаке. Кто-то пытался съесть мясистую шишку и потом долго отплевывался. Кто-то свою шишку лущил, добывая съедобные семечки. Одна девушка выбиралась из толпы, прижимая огромный пальмовый лист, отбитый у подруг.

Через пять минут профессор входил в аудиторию. На столе лежали только слегка растрепанные книги. Профессор обводил нас взглядом твердым и презрительным. Все сидели, притихнув, невинно сложив руки на столах, и только позади одной девушки возносился огромный пальмовый лист. «Вот видите, – говорил профессор удовлетворенно. – Вы сами выставили себе оценку. Единственное, чего я не могу понять – это зачем вы это делаете? Ведь это совершенно не нужно…». И профессор начинал лекцию.