Рассказы из книги "Мудрости нет"

И ЗВИНИТЕ, можно задать вам вопрос? Я чуть не подскочил. Она заговорила неожиданно - не поворачиваясь ко мне и лишь едва заметно кивнув головой. У нее был едва заметный иностранный акцент. Красивая женщина: высокие скулы, длинные темные волосы, широкий нос, который придавал ей решительный и пикантный вид.

- Пожалуйста.

Пожалуйста. Всю жизнь я обещал себе, что не буду больше употреблять это слово - как и "привет", "день добрый" и тому подобные пошлости.

- Могу я узнать, как называется ваш одеколон?

- Мой одеколон?

Она слегка улыбнулась. Ее голова еще немного повернулась в мою сторону. Было в этом движении, пожалуй, нечто странное.

- Да. Он очень хорош. Терпкий, но со сладкой ноткой. Цветы и что-то еще, никак не могу понять, хотя запах знакомый - мне такой уже попадался. Очень давно.

Я попробовал этот одеколон в одном из магазинов аэропорта и собирался купить его, когда мое имя объявили по громкой связи. Я потерял чувство времени и, как всегда, опаз-

дывал. Поэтому я убежал, поставив флакон обратно на полку. Я не запомнил ни названия, ни логотипа фирмы. Может, я их даже не прочитал. Так я и сказал ей. Она снова улыбнулась - все с тем же не то уверенным, не то отсутствующим видом. Далекая.

И тут я понял, что она слепая.

Наш самолет летел в Мадрид. Там я должен был пересесть на рейс в Чили. Для нее же путь заканчивался: она возвращалась домой.

- Я бы хотела избавить вас от возможного чувства неловкости. Я слепая. - Я ничего не сказал. Я не знал, что сказать. Да и что в такой ситуации скажешь? - Значит, вы это уже заметили? - Я пробормотал что-то невнятное. Она опять улыбнулась. - Итак, в Мадриде у вас пересадка?

- Да, я лечу в Чили по работе.

- А кем вы работаете?

- Я фотограф. -Ох…

Она на какое-то время замолчала.

- Вы что-то имеете против фотографов? - спросил я, стараясь придать голосу непринужденный и шутливый тон. Я определенно чувствовал себя не в своей тарелке. Это было пограничное состояние - между зарождающимся желанием и сожалением. В сознании всплыли слова: mixing memory and desire.

- Мой отец был фотографом. -А…

Ее отец, будучи еще совсем молодым, познакомился с Робертом Капой - моим кумиром - и работал в его агентстве, в легендарном "Магнуме".

Как и Капа, он погиб, снимая эпизоды далекой войны.

Она была слепая от рождения и не могла видеть сделанные отцом фотографии. Когда он возвращался из поездок, он рассказывал ей о том, что видел и снимал.

1. April is the cruellest month, breeding Lilacs out of the dead land, mixing Memory and desire…

Апрель, беспощадный месяц, выводит Сирень из мертвой земли, мешает Воспоминанья и страсть…

Т. С. Элиот. Бесплодная земля. Перевод Андрея Сергеева.

2. Роберт Капа (1913-1954) - фоторепортер венгерского происхождения, в 1931 г. переехал в Берлин, в 1940-м - в США. Работал в разных странах мира, в горячих точках. В 1947 г. вместе с Анри Картье-Брессоном (1908- 2004) и другими основал международное фотоагентство "Магнум", в 1951-м возглавил его, но в 1953-м был вынужден переехать в Европу. Погиб во Вьетнаме в конце Индокитайской войны, подорвавшись на мине.

Но ей мало было слушать его рассказы.

- И вот, папе пришла в голову такая идея. Он начал дарить мне макеты тех городов, где побывал. Не всех, конечно. Тех, которые он больше всего любил. Так я могла потрогать их и представить себе. Острые шпили Нью-Йорка, а в середине - мягкие очертания Центрального парка. Римские холмы, Пантеон. Отец заказал для меня даже пластмассовый макет Венеции, с каналами и водой. Мне очень нравилось "ездить" в Венецию и мочить пальцы в каналах.

Я посмотрел на ее руки. Она держала их на коленях, на грубой ткани джинсов. Руки были большие и с виду казались сильными. Мне захотелось дотронуться до них, но я удержался.

- Знаете, даже слепые от рождения могут видеть - их делает зрячими воображение. Они и цвета себе представляют. Не знаю, совпадают ли они с вашими. Но это цвета, светящиеся пятна, очертания, которые появляются, когда я чувствую запах или слышу музыку. Особенно, когда прикасаюсь к чему-нибудь… Или - к кому-нибудь.

Мне вспомнился рассказ Карвера. Про слепого, в доме у которого было два телевизора. Один цветной, другой - черно-белый. И он всегда включал цветной.

- Вы умеете слушать. Нечасто встретишь человека, способного выслушать другого. - И добавила, немного помолчав: - Думаете, я всем рассказываю эту историю?

- Нет.

Меня поразила уверенность, с которой я ответил.