Рассказы из разных сборников

Узнав, что у городка, куда его забросило, нет не только имени, но и школы, Манч разозлился. Любой культурный человек, объяснил Манч, разозлился бы на его месте, а особенно он, ведь в Берне он был известным преподавателем. Он потребовал от Ионы Голуба сегодня же собрать всех жителей городка на собрания. В тот же вечер — это была пятница — все сошлись на краю городка. Офри оставил свою жестянку из-под маслин дома, а Дов Муравьед не танцевал. Все только стояли молча и слушали Манча, который говорил почти час. Манч сказал, что необходимо немедленно объявить о том, что у городка есть имя, и о том, что в городке открылась школа, во главе которой стоять будет он. Он сказал семь раз слово «культура», три раза — «левантизм» и пять раз — "стыд и позор", а между ними он вставил еще всякие слова и цитаты на разных языках, которых никто не знал. Когда Манч закончил, он пронзил всех сияющим грозным взглядом, сам себе захлопал, еще два раза сказал «культура» и один раз — "для будущих поколений", после чего спустился со сцены. Манч спустился со сцены и гордым шагом пошел к дому Хасиды Швайга, а обсуждение продолжилось без него. На самом деле не было никакого обсуждения, говорили только Гирш и Иона Голубь. Гирш сказал, что турку нельзя показывать, что его боятся и что, по его мнению, можно пристрелить его, как собаку. Иона Голубь, напротив, советовал сделать все, что сказал Манч. Потому что, если не сделать все в точности, как сказал Манч, он вечно будет всем надоедать. В конце проголосовали. Все воздержались, потому что не поняли, что же произошло, кроме Нехемии Гирша, который демонстративно в голосовании не участвовал, и Ионы Голуба, который проголосовал за оба предложения Манча. Назавтра утром официально объявили, что у городка есть название и начали строить школу на месте старого амбара. Манч предложил назвать городок «Прогресс», потому что верил, что это явится символом осуществления общих стремлений, и все с ним согласились, потому что очень хорошо помнили слова Ионы Голуба, сказанные в прошлий вечер. Иона даже приготовил большой плакат с новым названием, чтобы повесить на южном въезде в городок, и пообещал сделать еще один, чтобы повесить на северном въезде. Остальные помогали делать школу, все кроме Гирша, который орлом крутился вокруг старого амбара, держал в руках свое кремневое ружье и пронзал Манча сверкающим враждебным взглядом.

Школу построили за две недели. На время строительства Манч запретил праздники, чтобы жители городка не тратили даром сил, но после пообещал культурное мероприятие. В праздничный вечер, устроенный в честь окончания строительства, Манч запретил Офри стучать по своей жестянки, а Дову Муравьеду — танцевать. Вместо этого он продекламировал три стихотворения Шиллера и одно — Гете, а также сыграл на скрипке Ионы мелодию, под которую трудно было плясать и которую написал какой-то австриец, который уже умер. После чего Манч заставил всех идти спать, потому что завтра должен был быть день работы и учения, первый в прекрасной традиции, которая изменит лицо городка «Прогресс» из конца в конец.

Школа начала работать, и за несколько недель к ней даже привыкли. "Ко всему привыкаешь, даже к углям, тлеющим у тебя в руках" — сказал Нехемия Гирш, которому хорошо врезалось в память время, проведенное им в турецком плену. Он по-прежнему приходил иногда на школьный двор со своим кремневым ружьем… Но в отличие от Гирша многие люди и в самом деле были довольны тем, что появилась школа, потому что дети перестали бегать с палками вдоль заборов и больше не шумели. Манч разделил учебу по дням недели: в воскресенье, понедельник и вторник учили «культуру», в эти дни детей заставляли учить наизусть стихи на языке, которого они не понимали, а среда, четверг и пятница были днями, посвященными «Wiesenschaft». В эти дни учили науку. Грустная история семьи Муравьед началась приблизительно через три месяца после основания школы, в пятницу, последнний из дней науки на той неделе.

Пятница была "Днем животных и растений", и Манч посвящал ее каждый раз животному или растению, которые тщательно изучались. В ту пятницу Манч вошел в класс с плакатом, свернутым в трубочку, который он развернул и повесил на доску. Ученики с удивлением смотрели на лицо Дова Муравьеда, улыбающееся на них с плаката. Они не совсем понимали какая связь между Довом и уроком природоведения, но Манч объяснил, он сказал, что сегодня они будут изучать одно низшее животное, млекопитающее, передвигающееся на четырех ногах и питающееся муравьями. Ариэль Муравьед, сидевший на задней парте, встал со своего места и выбежал из класса, потому что слезы лились из его глаз. Приблизительно через час он вернулся со своим отцом. Дов Муравьед вошел в класс, и был он сильно разгневан.

— Манч, я хочу поговорить с тобой! — процедил он сквозь зубы.

— Не сейчас. — Отвечал Манч. — Через час. Когда закончатся занятия.

Дов Муравьед согласно кивнул головой.

— А ты тем временем возвращайся в класс. — Сказал он Ариэлю. И вышел.