Рассказы из сборника "Странная конфетка"

Она отпустила ее и покачала головой. Что она могла сказать, чтобы не причинить боли Ванессе? Что та предала их общие мечты. Что она сдалась и вернулась сюда, чтобы спрятаться. Они дали клятву, что больше никогда не вернутся сюда, чтобы вновь скрываться, уж лучше смерть, чем этот склеп. Ясмин хотела прокричать все это. Чтобы узнать, почему Ванесса проиграла, окончательно отступила, почему вернулась сюда. Как только вы сюда возвращаетесь, все становится так, будто вы и не уезжали. Никто никогда не уезжал отсюда дважды. Слова, бившиеся эхом у нее в голове, казалось, отражались и от стен, наступая на нее. Ясмин не заметила, насколько крошечными были комнаты. Потолок был настолько низким, будто его можно было коснуться. Школа переполняла ее, душила.

-Ясмин, что-то не так?

Она глубоко, судорожно вдохнула.

-Приступ паники.

-Они у тебя все еще случаются?

-Иногда… - Она дышала глубоко и продолжала. – Двенадцать лет.

-Открой свой разум для меня. Ясмин, я могу помочь. Вспомнить. – Ясмин попятилась, пока не уперлась в стену. Она вжалась в нее. Ванесса сделала шаг вперед, догнав ее.

-Нет!

-Позволь мне помочь тебе.

Ее дыхание начало успокаиваться, пульсируя, но замедляясь. Коридор все еще был слишком узким и душным, но уже не пугал. Все будет в порядке.

-Я в порядке, Ванесса.

-Я могла бы помочь тебе справиться с этим. Телепаты – разновидность адвокатов.

Ясмин посмотрела на нее.

-Ты не захотела бы знать, что я об этом думаю.

Ванесса замерла с все еще протянутыми руками, усмехаясь, и отстранилась от ее лица. Это был один из тех моментов, когда вы не нуждаетесь в сочувствии. Эдакая правда, связь, которая устанавливается между двумя людьми. Связь, которая бывает такой сильной, что способна лишить вас достоинства и действует порою быстрее любого оружия.

Это был один из таких моментов, когда ты смотришь в чьи-то глаза и видишь там собственное отражение, такое реальное и правдивое, что это ранит.

Ванесса отвернулась и пошла прочь из комнаты, а потом и вовсе побежала. Ее шаги отдавались громким эхом.

Ясмин взглянула на камеру, мигающую красным. Она заговорила с ней.

-Камерам в моей комнате лучше стать неисправными прежде, чем я доберусь туда, Бромлей. Если будет иначе, я просто вырву их из стен. – Она глубоко и судорожно вздохнула. – Вы должны были сказать мне, что Ванесса здесь. Чего еще вы мне не сказали?

От потрескивающей камеры ответа не последовало. Она и не ждала его. Если бы Бромлей ответил, она в любом случае не поверила бы ему.

Комната была похожа на все остальные. Прямоугольная со светло-голубыми стенами. Односпальная кровать стояла справа у стены, застеленная белыми простынями под коричневым покрывалом. Когда Ясмин была ребенком, она вожделела цветные простыни. И узоры со зверушками и клоунами на них. В ее доме простыни были яркими, и ни одна из комнат не была выкрашена в голубой.

У левой стены стояло белое трюмо с зеркалом, а туалет виднелся в дальнем углу комнаты. И на этом все. Маленькая или нет, но любая комната казалось пустынной.

Камера была в одном из углов. Красный свет датчика не горел, не было слышно и потрескивания, не было никакого движения и попыток осмотреть комнату. Бромлей отключил камеру, что, вероятно, значило, что Ясмин одна из немногих, за кем не наблюдают.

Ясмин сложила ладони поверх рамы зеркала трюмо. Она наклонялась вперед, пока почти не коснулась своего собственного отражения. Старый и унылый манифест всплыл в памяти. «Это не весь мир. Вы выйдите. Вы будете жить по ту сторону. Вы сможете этого добиться. Это не навсегда.» Сколько ночей она говорила это своему отражению? Сколько лет подряд?

Школа не была всем миром. Она вышла. Она пробралась на ту сторону. Она смогла сделать это. Это было не навсегда. И теперь она вернулась. Спасти еще одну маленькую девочку. Вдруг всплыла мысль. «Но ведь она заслуживает сочувствия?»

-Я постоянно сочувствую монстрам. – Громко проговорила Ясмин. Страх прочно обосновался в глубине ее живота, плотный и огромный. Это место надавило на такое множество кнопок внутри нее, заставило всплыть так много дерьма, что ей стало не по себе. И малышка, тот пугающий и красивый ребенок. Почему по ту сторону стен так много зла, будто эта сладость вдруг стала ядом? Большинство серийных убийц оказывались прекрасными людьми.

Лизабет Персон уже лежала в кровати. Вот уже час, как стемнело. Она была там, в сетях сна, на охоте. Впервые кто-то охотился и на Лизабет. Подозревала ли она? Нет. Была в ней уже одна из черт серийных убийц – высокомерие. Хищник никогда не ожидает, что на него тоже будут вести охоту.