Рассказы, изданные на бумаге. Война. Книга 1

Попробуй с ними схлестнись в открытом бою, если в руках «трёхлинейка» с обычным затвором. Пока будешь дёргать его туда и сюда, положат всю честную компанию не за понюх табаку.

Именно в этот момент, пришла очередь Павла топать в разведку. Парень взял свою «мосинку», как можно удобнее и, согнувшись крючком, рванулся вперёд. Он мчался меж стен высоких колосьев, начавших понемногу желтеть.

Время от времени, боец тормозил. Он замирал на каком-нибудь месте, поднимал голову над созревшей пшеницей и смотрел во все стороны, нет ли где, каких шевелений? Отметив, что вокруг всё спокойно, солдат тем же макаром, двигался дальше.

Задохнувшись от быстрого бега, Павел добрался до той купы деревьев, куда нырял узкий просёлок. Парень упал возле кустов, прополз немного вперёд и убедился, что там нет ни единой души. Он поднялся на ноги и подал условный сигнал: снял с макушки пилотку, мокрую от горячего пота, зажал её в кулаке и помахал над собой.

Повозка с увесистой пушкой сразу же выскочила из-под ветвей, под которыми её было невозможно увидеть. Она рванулась вперёд и, что есть мочи, помчалась к другому укрытию. Резвые кони набрали приличную скорость и стремглав добежали до середины поляны. Павел подумал о том, что и сейчас, они успешно минуют опасный участок.

Над головой послышался гул, и в небе возник истребитель с крестами на хвосте и на крыльях. Он двигался на небольшой высоте, стрелой проскочил над открытым пространством и мгновенно исчез за деревьями.

К несчастью бойцов, лётчик что-то почуял и бросил взгляд в боковое стекло. Фриц заметил упряжку, летящую в полную прыть, и потянул на себя рычаг управления.

«Мессершмидт» поднялся на треть километра в зенит и сделал пологий вираж в правую сторону. Двигаясь по длинной дуге, самолёт зашёл в хвост неуклюжей повозки. Он устремился к земле и, быстро снижаясь, стал догонять лошадей.

Бегущие рядом с орудием, люди услышали рёв мощного двигателя, шумевшего сзади. Они, не оглядываясь, бросились в разные стороны, отскочили на несколько метров и упали в густые колосья пшеницы.

Ефрейтор, сидевший на лошади, бросил поводья. Опершись здоровой рукою в хомут, он перекинул правую ногу через круп ездового животного и соскочил на полном ходу. От удара о землю, он не устоял на ногах, потерял равновесие и кубарем покатился по полю.

Тем временем, фриц уже вышел на боевую позицию. Он оказался в ста метрах от конной упряжки и хорошо её видел в перекрестье прицела. Пилот широко улыбнулся и откинул предохранительный колпачок, закрывший гашетку. Потом, положил палец на красную кнопку и вдавил её до упора.

Два пулемёта загрохотали в едином порыве. Множество пуль выскочило из длинных стволов, расположенных в кромках крыла. Они взвизгнули в набегающем воздухе и устремились к намеченным жертвам.

Кусочки свинца прошли расстояние, что отделяло повозку от жерла оружия, и врезались в разгорячённую плоть. Раскалённый металл рвал кожу в мелкие клочья, пробивал упругие мышцы и дробил прочные кости, встреченные на коротком пути.

Искромсанные боевыми зарядами, кони сбились с быстрого шага, споткнулись на полном скаку и, ломая шеи и ноги, упали на пыльную землю. Крупы пяти лошадей сплелись в огромную кучу. В неё, на всей скорости въехал тяжёлый артиллерийский возок.

Мощный удар сорвал с сидений возниц и швырнул на животных, бьющихся в предсмертной агонии. Следом примчался длинный лафет «Ф-22-УСВ». Он врезался в жуткое месиво и придавил всех внушительным весом.

Мессершмидт» сделал новый вираж. Немецкий пилот вернулся назад и с радостью уверился в том, что попал, куда и хотел. Он записал на свой личный счёт ещё один военный трофей.

Глумясь над изувеченными им, существами, что лежали в горячей пыли, фашистский стервятник совершил полный круг над несчастной упряжкой. Фриц качнул на прощание крыльями и пошёл на восток. Он недавно пополнил боезапас и торопился напасть на советские части, что отступали под натиском армии Гитлера.

Увидев, как самолёт улетел, Павел рванулся вперёд и заметил ефрейтора, который вовремя спрыгнул с головного коня. Видимо, он приземлился очень удачно и отделался небольшими ушибами. Мужчина быстро поднялся на ноги и, сильно хромая, помчался к товарищам, упавшим с возка. Чуть отстав от него, к месту трагедии спешили другие солдаты.

Павел встал рядом с повозкой и с огорченьем увидел, что фашистские пули попали и в двух пушкарей, сидевших на облучке передка. Они впились в бойцов и прошили их обоих насквозь. Повреждения оказались такими серьёзными, что оба мгновенно погибли.

С гужевым транспортом дела обстояли не лучше. Три из пяти лошадей уже были мертвы. Две ещё бились в страшных конвульсиях и хрипло, с надрывом, дышали. Они не могли подняться на перебитые ноги и с испугом косили на стоявших рядом людей.

Глаза пострадавших коней переполнились болью. Крупные слёзы лились тонкой струйкой, а пузыристая кровавая пена выступила на мягких губах. Кто-то из сердобольных солдат поднял винтовку, передёрнул затвор и пристрелил несчастных животных.