Рассказы, изданные на бумаге. Война. Книга 1

Старший, но неопытный пока, кладовщик внимательно выслушал криминальные инструкции своего подчинённого и согласно кивнул. Потом, немного подумал и внезапно решил, что не будет следовать им ни при каких обстоятельствах. Чистая совесть дороже.

К сожалению Жени, достаточно скоро он понял, что весьма ошибался на собственный счёт. Оказалось, что на складе всё время возникали недостачи продуктов. Этому было много причин. В первую очередь, воровство тех солдат, что привозили и увозили продукты.

Даже честным бойцам очень хотелось разнообразить то простое питание, что они получали в столовой. Поэтому, они шли на хищение банки консервов, яблока или десятка конфет.

Следом, шла необязательность господ офицеров, которые иногда забывали расписаться за взятый ими в спешке товар. Плюс ко всему, порча еды грызунами, усушка, утруска и прочие мелочи жизни. Да и самому очень часто хотелось съесть лишнюю банку сгущёнки или каких-то консервов. Всё это приходилось как-то скрывать от начальства.

Вот так и вышло, что несмотря на врождённую честность, Женя стал по чуть-чуть приворовывать то, что должен был охранять. Постепенно ему это даже понравилось.

Однажды узбек ушёл в увольнение в тихий посёлок, который находился недалеко от места расположенья полка. К удивлению всех сослуживцев, он вернулся удивительно скоро. Мало того, боец с собою принёс новый ватный матрац.

— В подарок маме купил. — объяснил он друзьям по казарме и показал магазинный чек на покупку: — Отвезу домой, подарю. Ей будет очень приятно, что младший сын про неё не забыл.

Ошарашенный подобным презентом приятеля, Женя прямо сказал: — Насколько я знаю, в Узбекистане растёт много хлопка. Его там получают миллионами тонн. Разве у вас не продаются такие же точно матрасы?

— В магазинах всё есть. Да только пока я доеду до родины, у меня уже денег совсем не останется. Не хватит даже на скромный подарок. — кладовщик горестно покачал головой из стороны в сторону, словно китайский болванчик и уныло добавил:

— Ты же знаешь меня Женя-джан. Стоит немножечко выпить, как я продолжаю без удержу до полной отключки. Скорее всего, я пропью в скором поезде всё до последней копейки и начну продавать свои вещи для опохмелки. Ну, а обычный матрац у меня вряд ли кто-то захочет купить.

Его не возьмут даже даром. С такой объёмной поклажей никто не захочет таскаться в дороге. Так что, при самом печальном раскладе, он так и будет при мне до самого дома.

Вот и выходит, что подарок я уже приобрёл и наверняка довезу его до своего кишлака. Поэтому, пусть пока находится в нашей каптёрке и ждёт моего скорого дембеля.

Узбек взял плотно стянутый мягкий рулон и бросил его на большой пустой ящик, стоящий в углу их казармы. Чек о покупке он, у всех на глазах, сунул внутрь плотного свёртка и объяснил: — Когда пойду из воинской части предъявлю его постовым, чтобы они не придрались. А то ещё скажут, что из казармы украл.

Сослуживцы слегка посмеялись над странным поступком узбека. Потом, все привыкли и престали подкалывать парня. Вот и лежал необычный презент у всех людей на виду.

Так же, как и все остальные, Женя скоро забыл о том разговоре и долго не вспоминал про него. Так было до тех самых пор, пока он однажды не вернулся на продовольственный склад неожиданно для своего подчинённого.

Узбек увлечённо возился над распоротым сбоку матрасом и не услышал, как кто-то вошёл в помещение. Женя приблизился и с удивленьем увидел, чем так увлечённо занялся кладовщик?

Оказалось, что бок у мягкой подстилки немного распорот. Стеганая серая вата выступала наружу. Сослуживец действовал толстой иглой и ловко вшивал внутрь матраса толстую пачку червонцев.

Застуканный за столь странным занятием, узбек залебезил и начал жалостливо объяснять командиру: — Понимаешь, дорогой Женя-джан. Наша семья очень большая и живёт до ужаса бедно. Мне весьма повезло, что я попал в такое чудесное место.

Это моя единственная в жизни возможность хоть немного помочь моим старым родителям. За два с лишним года службы на складе я скопил немножечко денег. Но ведь, как ты понимаешь, их нужно ещё довести до самого дома.

Вдруг меня проверят на проходной нашей части, или патруль заберёт в комендатуру в каком-нибудь городе, или в поезде меня обворуют? Вот я и придумал зашить купюры в матрац. Думаю, никто на него не польститься в дороге.

Кладовщик чуть помолчал и спросил со слезою в дрогнувшем голосе: — Ты ведь меня Женя-джан не выдашь никому, дарагой?

Боец сильно смутился. Отрицательно покачал головой и, не найдя, что сказать, вышел из тесной каптёрки. Про себя он отметил, что, судя по внешнему виду матраса, в нём зашита далеко не одна и не две пачки денег.

Наверняка их там не меньше десятка, а то и значительно больше. Ведь хитрый напарник очень давно продавал продукты налево. Он и Женю когда-то, всему хорошо научил.

Как бы то ни было, но парень никому ничего не сказал. Спустя несколько месяцев, узбек демобилизовался из рядов советской доблестной армии. Боец нарядился, как должно в таком торжественном случае.