Рассказы [компиляция]

— Мне все едино, — сказал ангел. — Главное дело — задать тягу подале от того сарая.

При этих его словах я даже подскочил, потому что выговор у него оказался самый что ни на есть гнусавый, как у всех уроженцев Новой Англии, а уж этого я ожидал менее всего.

Я услышал, как мистер Барнум заерзал на своем сиденье.

— А вы что же, родом откуда-нибудь с северо-востока, мистер… э… Уилкинс? — спросил он.

— Известно, оттудова, — отвечал тот. — Капитан Уилкинс, прошу любить да жаловать. Родился и вырос на Кейп-Код.

— И как это я сразу не сообразил, — пробормотал Барнум задумчиво. — Что ж, очень рад с вами познакомиться, капитан Уилкинс, — сказал он. Но голос его звучал отнюдь не радостно. Он рискнул сделать еще попытку: — Поистине это просто чудо, — сказал он. — Одним словом, все мы жаждем убедиться… словом, я вот всю свою жизнь прилежно ходил в церковь и хотел бы узнать… ну, в общем, каково это — быть ангелом?

— Ничего, приятственно, — сказал ангел. И тихонько кашлянул.

— Разумеется, — сказал Барнум, — у вас такие исключительные возможности… это даже в известной мере обязывает, хотя я вовсе не настаиваю… но ведь вы, вероятно, имели счастье лицезреть великих людей, скажем… э-э… Джорджа Вашингтона…

— Отродясь его в глаза не видывал, — сказал ангел, и я снова услышал ерзанье на заднем сиденье.

— Но я уверен… — начал Ф.-Т. Барнум.

— Отродясь в глаза не видывал, — решительно повторил ангел. — Я служу в береговой охране. На пару с Элнатаном Эдвардсом. И когда б не шторм с ураганным ветром, духу моего не было бы в здешних краях.

— Но Моисея и других пророков… — начал Барнум с мольбой в голосе.

— Не видывал, — заявил ангел категорически. — Сказано вам: служу в береговой охране. У самого Гранд-Бэнкс. Не стану врать — чего не видывал, того, стало быть, не видывал.

— Надеюсь, вы не пострадали… ведь картечь все-таки… — осведомился Барнум с беспокойством.

— Нисколечко, — сказал ангел, ощупывая свои крылья. — Совсем как новенькие. — Он неуклюже повернулся к нам. — Оно конечно, — сказал он, — я у вас в долгу. — Он пожевал губами. Потом взглянул на генерала Мальчика-с-пальчик. — А вот этот, ей-ей, какой-то невзаправдашний, так мне сдается, — сказал он. — Но я вижу его своими глазами, а стало быть, все без обману. — Он повернулся к Барнуму. — Хочу сказать вам еще словечко, — произнес он с тоской в голосе. — Служба, конечно, службой. Но я хотел бы взглянуть на ваш цирк. Отродясь еще не видывал цирка.

И он взмыл в воздух — в утренний воздух, позлащенный зарей. Сперва он летел как-то странно, неловко, но потом неловкость исчезла и полет его стал прекрасен, как у всякой птицы. Я бывал на Кейп-Код и теперь думал об этом полуострове и о маленьких жалких суденышках, что снуют там и исчезают в безбрежном просторе, — крылатых парусах Новой Англии. Не знаю, о чем думал Барнум, но он обнажил голову.

Когда ангел превратился в крошечную черную точку на небе, отец мой протяжно свистнул.

— Две тысячи долларов улетели в поднебесье, а с ними вместе знаменитейший аттракцион на свете! — сказал он. — И вы знаете, Ф.-Т., я не жалею об этом.

Он пожал мистеру Барнуму руку.

— Что ж, — сказал мистер Барнум с кривой усмешкой, — по крайней мере Джим Бейли остался ни причем. — Он поднял голову и сказал: — Поглядите-ка на горку.

Мы поглядели и увидели фаэтон, летящий стрелой. Фаэтон этот подкатил к нам, и с козел спрыгнул худощавый, верткий, бородатый человечек. Он ринулся прямо к Барнуму.

— Куда вы его девали? — крикнул он, заикаясь от волнения. — У вас нет на него никаких прав. Вот заверенная купчая.

Он размахивал бумагой.

— О чем речь? — спросил Барнум. — И много ли вы уплатили этому Шэнку?

— Две тысячи долларов, — отвечал Джеймс Бейли, — и пускай только попробует отвертеться, я с него живьем шкуру сдеру.

— Ну нет, Джим Бейли, ничего не выйдет, — сказал Барнум вкрадчиво. — Ведь ангелам положено улетать, вот и этот улетел тоже. Но деньги ваши не пропадут.

— Как так? — спросил Бейли с негодованием. — Ну-ка, выкладывайте все начистоту.

И у меня на глазах он преобразился — теперь это был хладнокровный, расчетливый делец.

— Они не пропадут, — повторил Ф.-Т. Барнум. — Мы учтем их при оформлении договора, когда вы войдете ко мне в долю.

— В долю! — сказал Джим Бейли. — В долю! — повторил он снова, уже иным тоном.

— Да, в долю, — сказал Ф.-Т. Барнум, не сводя глаз с неба. — У вас свой цирк, Джим, а у меня свой. Но если мы объединимся, то безо всяких ангелов у нас на арене будет такое поразительное разнообразие диковин из разных стран, какого еще не видел свет. — Он приподнялся на носки, распрямил плечи и снова стал прежним Ф.-Т. Барнумом. — Что такое ангел в сравнении с дружбой? — сказал он. — Ведь у нас целых три арены и две эстрады! Мы привезем из Лондона слона Юмбо! Мы покажем «Величайшее представление в мире»!

Перевод: Виктор Хинкис

На реках вавилонских