Рассказы кстати

Венцель будто вспомнил что-то очень смешное, снова расхохотался и опять наполнил комнату запахом солода и хмеля.

— Довольно, дедушка Венцель, я ничего не понимаю.

— Это очень странно! — заметил он с недоверием и рассказал, что бывали случаи, когда превосходные пиропы находили просто в избяной обмазке стен. Богатство камней было так велико, что они валялись поверх земли и попадали с глиной в штукатурку.

Венцель, вероятно, имел все это в голове, когда сидел в садике пивницы при Нуссельских сходах, и унес это с собою на сухую гору, на которой глубоко и мирно уснул и видел прелюбопытный сон: он видел бедную чешскую избу в горах Мероница, в избушке сидела молодая крестьянка и пряла руками козью шерсть, а ногою качала колыбель, которая при каждом движении тихонько толкала в стенку. Штукатурка тихо шелушилась и опадала пылью и… «он пробудился!» То есть пробудился не Венцель и не дитя в колыбели, а он — первозданный рыцарь, замазанный в штукатурку… Он пробудился и выглянул наружу, чтобы полюбоваться лучшим зрелищем, какое бывает на свете, — молодою матерью, которая прядет шерсть и качает своего ребенка… Мать-чешка увидала на свете гранат и подумала: «вот клоп», и чтобы гадкое насекомое не кусало ее ребенка, она ударила его со всей силы своей старой туфлей. Он выпал из глины и покатился на землю; а она увидала, что это камень, и продала его швабу за горсть гороховых зерен. Все это было тогда, когда зерно пиропа стоило одну горсть гороха. Это было раньше, чем случилось то, что описано в чудесах св. Николая, когда пироп проглотила рыба, которая досталась бедной женщине, и ту обогатила эта находка…

— Дедушка Венцель! — сказал я: — извините меня — вы говорите очень любопытные вещи, но мне недосужно их слушать. Я послезавтра утром рано уеду, и потому завтра приду к вам в последний раз, чтобы получить мой камень.

— Прекрасно, прекрасно! — отвечал Венцель. — Приходите завтра в сумерки, когда станут зажигать огни: трубочист встретит вас принцем.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Я пришел как раз в назначенное время, когда зажгли свечи, и на этот раз мой пироп действительно был готов. «Трубочист» в нем исчез, и камень поглощал и извергал из себя пуки густого, темного огня. Венцель на какую-то незаметную линию снял края верхней площадки пиропа, и середина его поднялась капюшоном. Гранат принял в себя свет и заиграл: в нем в самом деле горела в огне очарованная капля несгораемой крови.

— Что? каков витязь? — восклицал Венцель.

Я поистине не мог налюбоваться пиропом и хотел выразить Венцелю это, но, прежде чем я успел сказать хоть одно слово, мудреный старик выкинул неожиданную и престранную штуку: он вдруг схватил меня за кольцо с александритом, который теперь при огне был красен, и закричал:

— Сыны мои! чехи! Скорей! Смотрите, вот-вот тот вещий русский камень, о котором я вам говорил! Коварный сибиряк! он все был зелен, как надежда, а к вечеру облился кровью. От первозданья он таков, но он все прятался, лежал в земле и позволил найти себя только в день совершеннолетия царя Александра, когда пошел его искать в Сибирь большой колдун, волшебник, вейделота…

— Вы говорите пустяки, — перебил я. — Этот камень нашел не волшебник, а ученый — Норденшильд!

— Колдун! Я говорю вам — колдун, — закричал громко Венцель. — Смотрите, что это за камень! в нем зеленое утро и кровавый вечер… Это судьба, это судьба благородного царя Александра!

И старый Венцель отвернулся к стене, опер голову на локоть и… заплакал.

Сыновья его стояли молча. Не только для них, но и для меня, который так давно видал постоянно на своей руке «камень Александра Второго», камень этот будто вдруг исполнился глубокою вещей тайной, и сердце сжалось тоскою.

Как хотите — старик увидал и прочел в камне что-то такое, что в нем как будто и было, но что прежде до него никому в глаза не бросалось.

Вот что иногда значит посмотреть на вещь под необыкновенным настроением фантазии!

Впервые опубликовано — журнал «Новь», 1884.

ЗАГАДОЧНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ В СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ (Извлечено из бумаг Е. В. Пеликана) (1858–1878)

ГЛАВА ПЕРВАЯ