Рассказы мертвецов

– Я тут иструкцию по безопасности нашёл. Я вам сейчас зачитаю и вы просто обалдеете. Вот слушайте. При запуске станков, находиться от них на безопасном расстоянии (не ближе двух метров). В цеху одновременно не должно находиться более пяти человек. Проверять станки через каждые тридцать минут. Готовые изделия не забирать до полной остановки станка. В случае, если в цеху замечены посторонние лица, не пытаться с ними говорить, а лучше сразу выйти из цеха. При сдаче смены, проверить все ли вышли из цеха, запереть цех на специальную задвижку и вызвать старшего смены охраны. В случае, если из числа работников цеха есть раненые, то срочно обратится в медицинский пункт, а в случае погибших доложить старшему смены охраны. Запрещается удаляться от цеха больше чем на десять метров, охрана имеет право стрелять без предупреждения. – Коля опустил лист бумаги. – Стрелять без предупреждения? При запуске не подходить к станкам? А как их включать тогда?

Богдан пожал плечами и в этот момент, что-то тяжёлое упало на бетонный пол в другом конце цеха. Парни сразу повернулись в сторону звука и лучи фонарей высветели силуэт идущего к ним человека. Коля сделал шаг назад и прошептал:

– В инструкции сказано, что запрещено говорить с посторонними на территории цеха.

Саня покосился на Колю и пробурчал:

– Так мы и есть посторонние. Может это вообще охранник и вошёл он через дверь, о которой мы просто не знаем.

Тем временем силуэт приблизился и приятели увидели, что это крепкий мужик в рабочей одежде. Он расплылся в улыбке и спросил:

– Вы новые рабочие цеха? У вас закурить есть?

Саня достал из кармана пачку сигарет и протянул её мужику. Тот принял пачку, достал сигарету и покрутив её в руках, сунул в рот прикусив жёлтыми зубами с тёмным налётом зубного камня, фильтр. Достав из кармана коробок спичек, он прикурил. Богдан смотрел на мужика и ему казалось, что от него исходит прохлада и запах болота. Продолжая смотреть на выпускающего из носа дым мужика, Богдан сказал:

– Погоди мужик. Но ведь цех уже давно не работает, он заперт и станки не запускаются, и вообще тут давно не кого не бывает.

Мужик усмехнулся глубоко затянулся табачным дымом и проговорил:

– Ну да. Я действительно давно тут людей не видел, даже зеков перестали привозить, а они не сильно ценный ресурс и иногда тут закрывали парочку для нас.

Богдан положил руку на нож на поясе и спросил:

– В каком смысле "для вас".

Мужик бросил окурок на пол и растерев его подошвой ботинка, сказал:

– Цех этот особенный. Я тут считай с самого открытия, было это так давно, что и сказать страшно. Нас завезли сюда целую бригаду, семнадцать человек, а я старший, считай бригадир. Первую неделю мы проработали спокойно. Станки обкатывали, а потом началась всякая жуть. То вечером тени какие-то появляются, то в цеху разговоры какие-то слышны и главное не по-нашему. Речь рваная, грубая. Один из наших говорил, что похоже говорят по-немецки. А потом один из молодых парней, которого к нам направили из ПТУ улыбаясь во весь рот, сунул руку в механизм. Вы только представте, его руку шестернями перемалывает, а он смотрит на нас и улыбается. А на следующий вечер ещё один молодой паренёк сунул голову под сверло и тоже улыбался. Мы тогда не знали, что цех этот немцы пленные строили из какого-то секретного подразделеня, которое создавалось для охраны института на базе их наследия предков. Что это было за подразделения, я понятия не имею, но расстреляли их тут, в этом самом цеху, а тела в пол забетонировали. А дайте ещё сигарету. – Саня протянул ему сигарету. – За неделю, у нас восемь человек погибло и вот мы и решили, что в гробу мы видели и цех, и работу в нём, и начальство. Смену отработали и на выход, да только ворота цеха, не открылись. Мы их и так и сяк, а они не в какую. А потом крики, вопли и погасший свет. Понимаете, как только свет погас, тут началось то, что я и описать не могу. Казалось, что сама темнота поглащает людей и вышвыривает на пол куски мяса в кровище и обломки костей. Не кого в живых не осталось и теперь мы как и те пленные, привязаны к этому цеху и самое страшное в том, что мы давно не получаем платы за то, что станки работают.