Рассказы на заметку

Резский, порывистый ветер хлестнул нам в лицо дождем и запахом сырости, стихия не унималась было холодно, она прижалась ко мне и я почувствовал её всем своим существом, мы быстро пошли в сторону гостиницы. В вестибюле, за столом сидела высокая женщина в очках с толстыми стёклами, она долго рассматривала мои бумаги и потом спросил на сколько дней будем брать номер

– На одну ночь, два разных номера – попросил я

– Один номер, на одну ночь, перебила меня Света! Я посмотрел с изумлением на неё .

– Так сколько номеров? Переспросила метрдотель

– Один конечно – не растерявшись подхватил я

– То два, то один никогда не поймёшь вас молодых – с понимающей улыбкой, поверх очков, произнесла она, пристально посмотрев на нас.

Это был долгий поцелуй, очень-очень долгий от которого кружится голова и шар земной начинает крутиться вспять, её упругие груди уперлись в меня де давая ровно дышать. Я стал расстёгиваться её шёлковую сорочку, она прошептала:

– Не надо, не спеши и стала сама раздеваться. Обнявшись, полуобнажённые мы повалились в гостиничную кровать которая прогнулась под тяжестью наших тел. В наказание, она безудержно скрипела всю ночь, всю ночь напролёт. Не помню, спали ли мы в эту ночь вообще, но то, что утром были счастливы до бесконечности, знали только мы и провалялись бы в кровати ещё неизвестно сколько, если бы не горничная, которая пришла убирать комнату.

Любовь она такая, злая, вспыхнет искрой, а потом рагориться великим пламенем с жаром и ей все равно где, когда, кому, почему. А когда придёт время уходить, она не уйдёт бесследно, сразу и навсегда, она ещё долго будет тлеть в душе твоей угольками сизыми, то вспыхивая то погаснув, от воспоминаний которые приходят и уходят.

Она прожила ещё месяц у меня, а потом уехала, это было её решение и я не стал удерживать,такой вот я, убеждённый холостяк, говорят любишь отпусти, в корне не согласен, но не задерживал, не просил, не убеждал. Осталась у меня только её разбитая чашка, которую она забыла, а может специально оставила, на память. Она у меня на подоконнике лежит, иногда беру в руки и слышу ее голос, слова, смех и много, много ещё чего, что знаю только я.

Катя

Одно время, я работал в фирме занимавшейся транспортными перевозками. Шефом у нас был, энергичный мужик средних лет, Виссарион Степаныч, как шептались работники между собой – из бывших. Секретаршей у него была блондинка, очень привлекательная девушка, с умными глазами. Звали её Катя, поговаривали, что у неё дома на стене висела куча медалей в рамке по художественной гимнастике. Сколько ей лет и какой у неё рост никто точно не знал. Поступила она на работу в феврале, поэтому носила тёплый свитер с кокетливо завязанным галстуком на шее, отглаженные брючки, чёрные полусапожки. Всё мужское население конторы мысленно раздевали её взглядом, но лишнего ничего себе никогда не позволяли, опасаясь крутого характера шефа. Может именно поэтому все ждали вёсны, чтобы увидеть её в более облегчённом наряде. Катя иногда опаздывала на работу, то у неё автомобиль покрышку спустит, то ключи дома забудет и вспомнит про них на полдороге, то кредитную карту в банкомате оставит. Шеф молча сносил её шалости, никогда не ругал, не ворчал, даже когда она два стакана с чаем перевернула у него на столе. Парни между собой смеясь, называли её, рукожопкой и незаконно рождённой блондинкой шефа.

Так и прошли три месяца в ожидании, как раз к весне и пропала наша Катя, пришла на её место работать другая женщина. Хоть и одевалась она со вкусом и даже где-то была элегантна, но Катины формы долго ещё не давали покоя мужскиму населениё фирмы. Не удержавшись, я всё-таки спросил шефа о Кате, неужели вы её уволили? На, что он криво усмехнулся, достал из ящика стола газету и кинул передо мной. На первой странице журнала красовалась Катина фотография с надписью внизу;

Математические олимпиады играют большую роль в пропаганде точных знаний, повышая мотивацию студентов к учебе. В этом году чемпионом стала Екатерина Кузнецова из Магнитогорска.

Кто убил бедную Лизу

Луна устало тянулась в тишине ночного небосвода, утыканного редкими звёздами, под заунылый плач кота. Ночь, город спит. Вячеслав Панин лежал на цементном полу своей мастерской, смотрел через окно на небо и рассуждал : хорошо быть куском мрамора и не о чем не думать, никаких забот и денег не надо, а при благоприятном стечении обстоятельств можно попасть в руки такого великого мастера как я, и превратится в статую например, которую поместят в музей и люди будут рядом проходить и удивляться неземной красоте произведения.