Рассказы, написанные на ветру

Двор Ведуньи состоял из малочисленной прислуги, в общество которой входили прачка, дворецкий и две горничные: одна лишь протирала пыль, обязанности другой же дополнялись поварским искусством и развлечением несчастной аристократки, и именно за эту услугу герцогиня одаривала любовью и – что весомее – уважением молодую служанку.

***

Чарли уже мчался по коридору. Его взъерошенные рыжие волосы развевались на прохладном ветру, пока сбивчивое горячее дыхание то и дело исходило из его насмешливого рта.

С верхнего этажа здания доносились радостные детские голоса, подстёгивающие мальчика бежать ещё быстрее и быстрее по могутным и внушающим уверенность ступенькам боковой лестницы. Внезапно голоса принялись утихать: казалось, парнишка лишь отдаляется от актовой залы. В конце концов, Чарли и вовсе запутался в вечернем зимнем сумраке и смутился собственной оплошности.

Гимназист добрался до последнего – третьего – этажа, полностью войдя в черный густой свет и затхлый воздух института.

***

Шли месяцы, а герцогиня так и не могла оправится после операции на тазовой кости. Это была её третья операция: ранее медицинские процедуры проходили удачно. Мисс практически лишилась возможности передвигаться; её настроение падало всё ниже и ниже; её боль – как эмоциональная, так и физическая – неуёмно росла с каждым последующим днём. Только вечно улыбающаяся и смиренная служанка Бетт была в состоянии скрасить серую жизнь герцогини.

В один непримечательный вечер, когда увядшие и омертвевшие листья срывались под силой лёгкого и сладкого бриза, падали и устилали землю шуршащим ковром, Ведунья, взгромоздившись на вышедшую из моды рекамье и аккуратно уложив все свои пышные, изящные и широкие юбки, наблюдала за полётом нежно щебечущих крохотных завирушек, чёрно-белой московки, прожорливых синиц и бусых зябликов сквозь окно, грубо высеченное в стене: можно подумать, будто оно не должно было здесь располагаться. Женщина умиротворённо вздыхала, всё глубже погружаясь в сонм обаятельных мыслей.

***

Чарли вынырнул из темноты, словно из стаи кровожадных волков, и, стремительно спустившись, очутился у входа в дамскую комнату. Подросток вспомнил, что помещение туалета связано с «залой мероприятий» деревянной скрипящей дверью, не меняющейся с самого основания училища. Чарли также понимал, что в комнату для девочек он, как мальчик, зайти не может, а потому пришлось идти в обход.

***

Некто скромно постучался, выведя герцогиню из глубины её мыслей.

- Войдите, - строго, но не зло сказала она. Голос женщины походил на пение зырянки.

Дверь отварилась, и в вычурно обставленную залу впорхнула привлекательная горничная. Её каштановые кудри были тщательно уложены в белоснежный чепец, а длинные ресницы цвета вороного крыла прикрывали белки миндалевидных глаз. В руках девушки покоилось блюдо со всевозможной пищей – от супа до десерта.

- Мисс, пришло время ужина, - автоматически проговорила прислуга.

- О, нет, Бетт, я не хочу есть! – с долей капризности отвечала герцогиня.

- Но мисс следует питаться по часам, как рекомендовал доктор Берм…

- Да, да, я знаю. Ты постоянно это говоришь.

- Но ведь вы постоянно отказываетесь… - с некоторой ехидностью и якобы невзначай молвила Бетт.

Взор Ведуньи озарился новым светом.

- Бетт, если тебе дорого это место – не допускай в своей речи хамства.

- Слушаюсь.

Служанка намеревалась уходить, но вдруг герцогиня произнесла, будто опомнившись:

- Нет, Бетт, постой! – женщина неуклюже качалась из стороны в сторону в попытке подняться, - Ох, падай мне трость! Я хочу прогуляться. Потом можешь принести ужин. Но только я не хочу ничего из этого, - герцогиня брезгливо взглянула на работу поварихи, - Я хочу пудинг – нет! – чизкейк!

- Но, мисс…

- Никаких возражений, Бетт! И подай мне трость.

Девушка подошла к платяному шкафу, с ручки которого свисала гладко выстроганная трость, после чего протянула столь необходимый предмет стареющей аристократке. Лицо Бетт было холодно и высокомерно – нетипично для людей, привыкших к труду.

- Теперь помоги мне встать, - ласково залепетала Ведунья.

Девушка взяла даму под руку и сделала несколько шагов вместе с высокородной подопечной.

Преодолев иссхошийся, трухлявый порог, герцогиня продолжила путь самостоятельно.

***

Парень вновь взметнулся вверх по лестнице, потом – ещё выше. Оказавшись на крыше, присыпанной снегом, словно пряничный домик – сахарной пудрой, гимназист принялся расчищать путь, освобождая камень от молочно-белого покрова тощими ножками в классических брюках и тушевых лакированных туфлях, явно великих мальчику по размеру.

***

Минуло минут двадцать, показавшихся вечностью. Ведунья худо и неторопливо шагала по дорожке, усыпанной щебнем. Она еле постучала окончанием трости по входной двери, выполненной из тёмного дуба. Та отворилась, и женщина незамедлительно воспользовалась сей незамысловатой возможностью.

***