Рассказы ночной стражи

Ссыльные одобрительно зашумели:

— Из-за неё!

— Само небо!..

— Поделом ему!

— …по заслугам…

— Давно пора…

— Кто такой Большой Брат? Что с ним произошло? — Сэки Осаму возвысил голос, перекрыв гомон. — При чём тут женщина, называвшая себя Тэнси?!

На сей раз инспектор не проявил неудовольствия. Похоже, в нём самом проснулся интерес. Что уж говорить обо мне?! Сейчас я вдоволь пользовался редчайшей удачей: Сэки-сан задавал те вопросы, которые жгли язык младшему дознавателю Рэйдену! В конце концов, если господина Сэки вынудили покрыть себя позором, то справедливо, что он желал знать, что кроется за всем этим.

А уж я-то как желал! Гром и молния! Не думаю, что закончу свою жизнь престарелым главой семейства в окружении рыдающих правнуков. На дне терпения находится небо, только вряд ли я когда-нибудь доплыву до благословенного дна.

— Большой Брат главный, господин!

— Сильный!

— Злой!

— Отбирал еду, господин. Приказывал, что делать. Кто не слушался, тех бил. Он даже ел мертвецов, господин! Свежих мертвецов, будто он не человек, а Цути-Гумо, «грязный паук». Тадао с Джуро ему помогали. Однажды Тадао подкрался к Большому Брату ночью, когда тот спал. Хотел переломать ему ноги камнем, хотел сам стать главным, злым…

— Большой Брат проснулся!

— Вскочил!

— О-о-о!

— Он сам переломал ноги Тадао…

— Закройте рты! А ты рассказывай.

— Слушаюсь, господин! А можно получить чуточку еды?

По виду господина Сэки голодный Дайкидзин быстро понял, чтó получит вместо еды, если тотчас же не перейдёт к сути.

— Да, господин! Я совсем не хочу есть! Когда госпожу Тэнси высадили на остров и корабль отчалил, Большой Брат схватил её. На ней была одежда, хорошая одежда. Большой Брат решил сорвать эту одежду и забрать себе. Ещё он решил овладеть женщиной прямо на берегу.

Госпожа, отметил я. Госпожа Тэнси.

— Он раньше всегда так делал. Госпожа Тэнси молодая, красивая. У нас давно нет таких женщин. С тех пор, как умерла Рини…

— Короче!

— Да, господин! Большой Брат схватил госпожу Тэнси и упал. Он дёргался и хрипел. У него глаза закатились. Его рвало, как после укуса змеи. Я видел, такое бывает! Но здесь нет змей. Говорят, раньше были, но их давно съели…

— Дальше!

Инспектор бросил косой взгляд на своего слугу. В ответ Кицунэ-дзару сделал пальцами некое движение. Весьма неприличное, как по мне. Я ждал, что инспектор выбранит негодника, но нет, господин Куросава только кивнул.

Похоже, он остался доволен.

— Госпожа Тэнси сказала: «Нашему брату нужна помощь!» Но кто стал бы помогать Большому Брату? Никто, даже калека Тадао и мерзавец Джуро. Тогда госпожа Тэнси спросила: «Есть ли убежище у нашего брата?» Есть, сказали мы. «Отнесите его туда, — велела госпожа Тэнси. — Ибо человек милосердный благотворит душе своей, а жестокосердный разрушает плоть свою». Мы отнесли. Кому охота разрушить плоть свою? Я тоже нёс, господин! И госпожа Тэнси. Ухватила Большого Брата подмышки и тащила. Ей было тяжело, но она тащила, да!

— Куда?

— В пещеру, господин. Большой Брат жил в пещере. Там госпожа Тэнси стала его лечить: развела огонь, укутала, чем было. Дала воды, напоила отваром из моллюсков. Понимаете, господин? Он хотел её ограбить, опозорить, а она о нём заботилась! Она бодисаттва, святая Каннон. Истинный посланец небес!

— Где она сейчас?

— В пещере, господин. С Большим Братом.

Знаете, что я тут сделал? Я нарушил все правила приличия.

3. «Почему не покончил с собой?»

— Сэки-сан! Вы позволите?

— Чего вам?

— Нижайше прошу вашего позволения привести сюда эту женщину!

Сэки Осаму глянул на инспектора Куросаву. Инспектор сделал вид, что происходящее его не касается. Поступайте, мол, как знаете, я не желаю вмешиваться. Тогда господин Сэки перевёл взгляд на ссыльных, жавшихся у края причала, и решил, что серьёзной угрозы те не представляют.

— Идите, младший дознаватель. Пусть ваш слуга вас сопровождает.

— Да, Сэки-сан! Я быстро управлюсь!

Неловко сознаваться, но присутствие Мигеру с его клюкой придало мне уверенности.

— Ты! — указал я на Дайкидзина. — Покажешь дорогу.

— Да, господин!

Коротышка пожирал глазами корзинку в руке Мигеру и облизывался. Язык у него был серый, в нездоровых пятнах.

Ссыльные расступились, мы прошли между ними. На обитателей острова Девяти Смертей я не смотрел, будто их тут и вовсе не было. Они меня поняли правильно: уставились в землю, не смея обратиться с какой-нибудь просьбой. Дайкидзин с прытью горного козла взбирался по каменистой тропе, за ним следовал я, а за мной — Мигеру.

«Прикрывая голову, не оголи спину!» — писали мне как-то бандиты, угрозами пытаясь вынудить меня отступиться от расследования. Что ж, я запомнил. Думаете, я про Мигеру? Нет, я про Сэки Осаму. Старший дознаватель прикрыл меня, ничтожного, которому доверили вести дело Тэнси; принял позор на себя. Теперь мой долг закрыть собой господина Сэки. Сэки-сан, вам не придётся унижаться публично, на пристани, в присутствии местного отребья и береговой стражи. Вы не будете приносить извинения негодяю-мельнику.

За вас это сделаю я. В глухой пещере, без лишних глаз и ушей.