Рассказы о Кирове

В городе — тысячи казачьих офицеров, урядников, полицейских, рыбопромышленников, массы приехавшего из Персии и с Кавказа офицерства, русских попов, мусульманских мулл, калмыцких воротил. Тут же рядом, наготове, — астраханские и уральские казачьи войска.

В этой обстановке Киров начинает свою работу. Как раз в это время он сформулировал задачи наших астраханских сил. Коротко они выглядят так. Донбасс потерян, ослаблен и в значительной степени разрушен. Республике необходима нефть. Ее нужно доставить по Волге, что можно сделать по Волге быстрее и экономичнее, чем по железной дороге. Второе: не допустить соединения деникинского и колчаковского флангов. Общая задача: держать Астрахань во что бы то пи стало, бороться за очищение Каспия, ликвидировать белые армии, как правофланговую деникинскую, так и левофланговую уральскую (колчаковскую), уничтожить военный англо-белогвардейский флот, вернуть порты Каспийского моря с Баку, вернуть нефтеналивной флот, восстановить добычу нефти и снабдить республику этой нефтью, для того чтобы пустить в ход транспорт, промышленность, коммунальное хозяйство и т. п.

Вот в сжатых чертах задачи, которые были поставлены Кирову.

Борьба была бы «более или менее» сносна, но положение необычайно осложнилось тем, что пал Царицын. Астрахань была отрезана. Киров остался в изолированной Астрахани.

Это была зима девятнадцатого года.

День и ночь, неделю за педелей, месяц за месяцем Киров проводил в полках, на заводах, на кораблях. Когда Астрахань была отрезана, некоторые, даже уважаемые военные и партийные работники говорили о том, что удержаться в кольце белых армий и белого флота немыслимо. Киров ответил: «Астрахань сдана не будет». И вот тут очень многие поняли и увидели, что они имеют дело с человеком, который как большевистский вождь и военачальник взял все в свои руки, а в первую очередь взял на себя всю ответственность.

Весной к 12-футовому рейду, едва растаяли последние льдины, подошел англо-белогвардейский флот. Флот этот насчитывал 17 мощных судов, вооруженных 6-дюймовыми орудиями, несколько плавучих батарей, 5 вспомогательных судов, 13 транспортов и 13 английских торпедных катеров, знаменитых своей «сумасшедшей скоростью», разящим действием и отделкой. В руках англо-белогвардейского командования был и весь торговый флот — тот самый нефтеналивной флот, который нужен был РСФСР. Тут некоторые еще раз заговорили о том, что борьба невозможна. Было предложено взорвать немногие красные корабли. По Волге балтийские матросы сумели в восемнадцатом году, расколотив белочехов, провести 4 миноносца. И вот эти суда, протащенные сквозь шлюзы Мариинской системы буквально на руках, трусливые подлецы предложили взорвать. Киров ответил им яростно и коротко. И с тех пор вслух таких вещей уже никто не говорил.

Удары на Астрахань сыпались со всех сторон. Острейшим был момент мартовского восстания белогвардейцев в самой Астрахани, когда все, казалось, предвещало полную катастрофу. Киров был в Реввоенсовете, в штабе армии, в штабе нашей флотилии, в ЧК, в губкоме, в совнархозе, на пристанях, на артиллерийских позициях. Наконец, он был и на пулеметных позициях и, посмеиваясь, подмигивая, показывал первым номерам огневые точки противника. «Глазастый черт». Мятеж задавили, только мокренько стало.