Рассказы о Котовском

— Ектовская версия такая он долго не знал, что его семья взята под стражу органами губчека… Их ведь забрали в Тамбове, у дальних родственников, где они скрывались. Ектов боялся мести Антонова по отношению к семье, если он сбежит. А вообще, по его словам, он находился у Антонова как бы под домашним арестом, за ним следили. И Ершов по пути в Москву ему признался, что Антонов приказал не спускать с него глаз и в случае малейшего подозрения пристрелить без лишних разговоров.

— Это он вам сам рассказал — поинтересовался Котовский.

Командующий отрицательно покачал головой.

— Нет, на эту тему я с ним не беседовал. Да и вообще я потолковал с ним с полчаса, не больше, незадолго до того, как вам его представить. Предупредил, что он поступает в ваше распоряжение, рассказал о вас, чтобы знал, с кем отныне будет иметь дело. Впрочем, он и до этого был о вас наслышан. Вы что же думаете, о Котовском знают только в Бессарабии или на Украине?

Котовский смутился, как всегда, когда вопрос заходил о его славе. Тухачевский же продолжал:

— Нет, не с его слов я знаю о том, что сейчас вам рассказал позавчера член коллегии ВЧК Левин мне дал прочесть показания Ектова на следствии в Москве. Левин специально прибыл в Тамбов для — наблюдения за окончательной ликвидацией антоновщины.

— Так-то оно так, — согласился Котовский, — но и мне с Павлом Тимофеевичем придется основа-тельно побеседовать…

Он снова задумался, но ненадолго. Встав, вытянулся и доложил:

— Товарищ командующий! Прошу на разработку и подготовку предстоящей операции десять дней…

— Да вы сядьте, — прервал его Тухачевский, — и бросьте эти официальности. Скажите лучше, как я узнаю, что именно вы задумали?

— Я задумал, — ответил Котовский, — использовать этого Павла Тимофеевича на все сто процентов, так сказать, извините за выражение, сделать из дерьма пулю!

Командующий рассмеялся.

— И чтоб эта пуля угодила в Матюхина — спросил он.

— В него в первую очередь, а там видно будет! А как я вас поставлю в известность..

— Шифром, по железнодорожному телеграфу. Ведь до сих пор только раз провод от Медного до железной дороги бандиты перерезали А так эта связь работает бесперебойно.

Котовский в задумчивости потянул себя за нос.

— Не доверяю я ни шифру, ни телеграфу, Михаил Николаевич, — убежденно заговорил он. — Давно ли губчека раскрыла в самом губвоенкомате целую организацию эсеровских приспешников? Не они ли под самым вашим носом, — он быстро поправился, — простите, под нашим носом, Матюхину целый ящик наганов переправили? А давно ли моршанский уездный военком накормил моих коней овсом с битым стеклом? А не остались ли и сейчас хвостики разгромленных эсеровских организаций?

— Что же вы предлагаете — спросил Тухачевский.

— Давайте так доверьтесь мне, а я вас поставлю в известность только в общих чертах, обиняками… В той степени, в которой мне сможет понадобиться ваша помощь. Идет?

Командующий не колебался.

— Будь по-вашему, — решил он, — только смотрите, не зарывайтесь!

Когда Котовский взялся уже за ручку двери, Тухачевский окликнул его, погрозив пальцем.

— В последний раз прошу вас, Григорий Иванович, не зарывайтесь! Знаю я ваш характер!

Котовский молча взял под козырек и вышел из вагона. Бойцы и командиры, прибывшие с ним, ожидали с нетерпением. Но комбриг им ничего не сказал, отмалчивались и те, кто был с ним в салоне командующего.

Отряд Котовского накормили в укрепленном районе лагерного сбора курсантов. Там же дали сена коням; овес был взят с собой. Потом комбриг отозвал в сторону своего шофера.

— Ваше благородие, — споосил он шутливо, — сколько человек сможешь взять на свою машину до Медного?

— А сколько надо?

— Было нас с тобой пятеро, а сейчас надо — девять!

— Возьму и девять, как усядутся только А машина вытянет, она ведь у меня, сами знаете, особенная! Да и дорога гладкая…

Особенными были не только машина, но и шофер. По его словам, на этой машине он обслуживал великого князя, первого главнокомандующего царской армией в мировой войне. Автомобиль семиместный, открытый, фирмы «Роллс-Ройс», изготовленный по специальному заказу, был якобы в свое время прислан английским королем в подарок дяде-русского царя Николаю Николаевичу Романову. Потом шофер и машина обслуживали деникинского генерала Стесселя.

Новый хозяин произвел своего шофера в прапорщики, почему Котовский и величал его «вашим благородием». Когда красные войска разгромили группу Стесселя под Одессой, «роллс-ройс» в числе прочих трофеев достался Котовскому. Шофера он менять не стал, да это было и невозможно где взять другого специалиста на заказную машину?

Котовскому не пришлось пожалеть о своем рискованном выборе. Шофер оказался человеком большой храбрости. Не раз проверил комбриг его мужество в опасных переделках.