Рассказы о Котовском

— Где ж эти машины — поинтересовался Ленька.

— Машины-то у меня припрятаны, а толку что Для большевиков сено готовить, что ли?

Он помолчал, подумал, пожевал губами.

— А верно говорят, Ленин свободную торговлю объявил, не слыхал — спросил он как бы невзначай.

Ткаченко пожал плечами.

— Когда мы с Дона уходили, болтали про это самое. Будто в газетах красные пропечатали.

Под сеновалом оказалось обширное подполье, вход в которое был завален ржавыми железными обручами. В сухом и теплом помещении, выложенном кирпичом, вытянулись вдоль стен закрома, полные зерна. Дед засветил фонарь «летучую мышь».

— С огнем аккуратнее, — предупредил он.

Но думать, видимо, о своем не переставал.

— Не-ет, — продолжал он интересующий его разговор, — раз верно, Ленин сказал, значит не брехня. Не станет Ленин зря брехать, не такой человек!

Порученец комбрига и Ткаченко промолчали, но про себя изумились, что и для этого кулака, заклятого врага советской власти, имя Ленина оставалось символом правды…

Дед вытащил откуда-то два пустых мешка, котелок.

— Насыпай, — кивнул он Ткаченко, — ячмень вон там, в углу…

Старик вздохнул, весь во власти своих мыслей.

— Свободная торговля, — заметил он наставительно, — это сила жизни для мужика… Вон сын у меня в Дмитровском, отсюда недалеко, лавку держал. Ка-ак жили!

— А где он сейчас — поинтересовался Ленька небрежно.

Дед снова вздохнул.

— Семеро их у меня… Четверо с германской вернулись целы, вся грудь в крестах! А сейчас по белу свету скитаются… Все семеро! Будут ли живы, один бог знает!

Ленька и Ткаченко настороженно молчали.

— Трое у Ивана Сергеевича, эти-то целы. А вот прочие четверо — у Богуславского в ополчении были, про тех ничего не знаю. Болтают, будто бы у них бой был с красными аж под Сердобском, в Саратовской губернии. От тех уже с месяц вестей нет!..

А в избе Котовский тем временем осторожно расспрашивал бандитов о хозяине дома.

— Надежен ли?

— Да что вы, господин атаман, — отозвался Михаил Матюхин, — дед свой в доску! Первый пчеловод был в уезде… Он мне с Иваном, брательником, дальней родней приходится, все сыновья его у нас в отрядах. Этот дед для купца Бармина что ни год больше вагона меда на ярмарку в Нижний отправлял. А воск такой чистый готовил, что его на свечные заводы не расчет было отдавать. Прямо с ярмарки этот BOOK в Англию шел… Денег они с Барминым загребали уйму!

Михаил помолчал и с нескрываемой завистью добавил:

— При красных он в лесниках служил для отвода глаз. Ну, и лесом помаленьку приторговывал. Богатющий старик. Говорит, что красные его вконец обобрали, а всамдели у него еще пять раз столько осталось! Вот если до рассвета здесь проторчим, на пасеку его глянете, тут рядом. Там колод двадцать для проформы выставлено, а у него их — с сотню, побольше даже… В лесу пасеку запрятал, там дочка за ней приглядывает… Богатющий старик! — повторил он.

Вернулся хозяин дома с большим блюдом сотового меда, которое он нес двумя руками. Сзади, облизываясь, шествовал Ленька с деревянными ложками.

Поставив блюдо на стол, дед сел, снял свой клеенчатый картуз и вытер влажную лысину.

— Так, — промолвил он, — по хозяйству будто обо всем распорядился, как надо. А теперь…

Он уставился на Михаила Матюхина и спросил:

— Дело какое до меня есть, или просто так, проездом на огонек заглянули?

— Время не такое, чтобы по гостям разъезжать, — заметил Михаил сурово.

В горницу вошел Ткаченко, положил на стол чай и сахар для хозяина дома и тут же вышел.

— Сейчас самоварчик вздую, — засуетился пасечник, — я вприкуску чаем побалуюсь, а вы — с медком!

— Погоди, дед, — остановил его Михаил, — сперва дело сделаем, а потом уж чай гонять будем. Ты скажи-ка брательника моего, Ивана Сергеевича, можешь в лесу сыскать Вот в чем вопрос! Брательник нам сейчас позарез нужен!

— Отчего же нельзя, можно сыскать, — отвечал осторожно старик. — А зачем он вам нужен?

— Да вот только письмо передать…

— Что ж, письмо передать можно, — ответил дед, успокоившись.

Он разбудил спавшего на печке внука, парнишку лет десяти, и зашептал ему что-то на ухо. Тот подпоясал шнурком портки и выскочил во двор. Ленька увязался за ним.

Парнишка вышел за ограду и стремглав побежал к лесу…

Кавалеристы лежали на сене, покуривали, вяло переговариваясь. Порученец комбрига окликнул их:

— Алеша спит?

— Да нет, какой тут сон, — отозвался взводный, выйдя на лунный свет, зевая и потягиваясь, — лег, да не спится…

— Все спокойно?

— Четыре поста у меня вкруговую расставлены, — сообщил Ткаченко, — пока ничего не замечают. Кричит только кто-то в лесу, выпь, пожалуй…

— Может, выпь, а может, и не выпь, — заметил Ленька рассудительно.

Взводный нервничал:

— Я говорил комбригу берите эскадрон! А он свое заладил чем меньше народу, тем лучше. Даже ручного пулемета не разрешил брать… А потом — р-раз принимай, Ткаченко, бой! А как я вас одним взводом прикрывать буду, если из лесу кто выскочит? Куда это парнишка сиганул?

— А черт его знает, — пожал Ленька плечами, — значит так надо…

— А все-таки парнишку зря одного в лес пустили!