Рассказы о любви

Побродив еще по нескольким переулкам, я зашел побриться, пробило десять часов, и это было самое время навестить моего дядю Маттеуса. Я прошел опрятным двором к его красивому дому, отряхнулся в прохладном коридоре от пыли и постучал в его квартиру. Там моя тетя и обе их с дядей дочери занимались шитьем, дядя уже ушел в контору. Все в этом доме дышало чистой, старомодной атмосферой трудолюбия, во всем чувствовались строгость и четкость, соблюдаемые ради пользы дела, и в то же время в доме не веяло скукой и все было надежно. Сколько там постоянно протирали, подметали, стирали, шили, вязали и пряли, сказать было невозможно, однако дочки находили еще время заниматься музыкой. Обе играли на рояле и пели, и пусть они не знали новейших композиторов, зато основательно были знакомы с творчеством Генделя, Баха, Гайдна и Моцарта.

Тетя вскочила и пошла мне навстречу, дочки еще сделали последний стежок и только тогда подали мне руку. К моему удивлению, меня приняли как почетного гостя и провели в комнату для приема знатных посетителей. Затем тетя Берта, несмотря на мои возражения, не позволила себя отговорить и предложила мне бокал вина и домашнее печенье. А потом она села напротив меня в одно из представительских кресел. Дочери остались в прежней комнате и продолжили работу.

Экзамен, который хотела вчера устроить мне мать, но пощадила меня из-за своей доброты, частично все-таки обрушился на мою голову. Но и здесь мне не пришлось придавать блеск непристойным фактам, приукрашивая их. Моя тетя проявила незаурядный интерес к личностям уважаемых проповедников и основательно расспрашивала меня про церкви и проповеди во всех городах, в которых я жил. Преодолев с помощью доброй воли некоторые маленькие пикантности, мы вместе посетовали по поводу свершившегося десять лет назад перехода знаменитого прелата в Штутгарт, проповеди которого, если он еще был жив, я мог там слушать.

После этого речь пошла о моей судьбе, моих переживаниях и видах на будущее, и мы пришли к выводу, что в жизни мне повезло и я на верном пути.

— Кто бы мог подумать о таком шесть лет назад! — сказала она.

— Так плохо все тогда со мной обстояло? — вынужден был я спросить.

— Ну, так, чтобы очень — нет. Но тогда твои родители были весьма озабочены твоим будущим.

Я хотел сказать «и я тоже», но, по сути, она была права, и мне не захотелось ворошить все вчерашние споры заново.

— Что правда, то правда, — сказал я поэтому и серьезно кивнул.

— Ты попробовал себя в нескольких профессиях?

— Да, тетя, конечно, и ни в одной из них я не раскаиваюсь. Но в той, какой занимаюсь сейчас, я тоже не хочу оставаться навечно.

— Ах нет! В самом деле? У тебя же такое хорошее место? Почти двести марок в месяц. Это же блестяще для молодого человека.

— Кто знает, как это долго продержится, тетя.

— Да кто же так говорит! Это будет продолжаться, если ты будешь работать честно.

— Ну да, будем надеяться. А сейчас я пойду еще схожу к тете Лидии, а оттуда пойду к дяде в контору. До свиданья, тетя Берта.

— Адье, ступай. Я была очень рада твоему приходу. Загляни как-нибудь опять.

— Спасибо, непременно.

В гостиной я сказал обеим девочкам «адье», а уже за дверью — тете. Потом я поднялся по широкой светлой лестнице наверх, и если до этого у меня было ощущение, что я дышу старомодным затхлым запахом, то теперь я вошел в еще более затхлую атмосферу.

Там наверху в двух комнатках жила восьмидесятилетняя тетя, которая приняла меня с нежностью и галантностью ушедшего в вечность времени. Здесь висели акварельные портреты предков, салфеточки, расшитые бисером, и кисет с цветочками и пейзажем на нем, овальные рамки и витал аромат сандалового дерева и старинных и нежных духов.

На тете Лидии было темно-фиолетовое платье простого кроя, и если исключить близорукость и легкую дрожь головы, она выглядела удивительно свежо, совсем юной. Тетя потащила меня к себе на узкое канапе и не стала говорить о бабушкиных временах, а сразу спросила о моей жизни, моих идеях и слушала с большим вниманием и интересом. Какой бы старой она ни была и как бы ни пахло и ни выглядело у нее в комнате по-стариковски, она всего лишь два года назад не раз отправлялась в путешествие и имела о сегодняшнем мире, не всегда одобряя его, весьма четкое и не самое недоброжелательное представление, что и помогало ей оставаться свежей и на уровне. При этом она обладала любезной манерой вести беседу с гостями, разговор тек без пауз и всегда был приятен и интересен.

Когда я уходил, она поцеловала меня и отпустила от себя жестом благословения, какого я никогда ни у кого не видел.

Дядю Маттеуса я навестил в его конторе, где он сидел за газетами и каталогами. Он не стал усложнять мне жизнь, выслушивая мои объяснения по поводу решения не садиться и поскорее уйти.

— Так, значит, ты снова на родине? — сказал он.

— Да, наконец-то, давно уже пора.

— Ну и сейчас у тебя все в порядке, как я слышал?

— Довольно хорошо, спасибо.

— Ты должен пойти поздороваться с моей супругой, так?

— Я уже побывал у нее.

— Ах вот как? Ну молодец! Тогда все в порядке.