Рассказы о необычайном

Представление о времени, которое постоянно творится заново, ярко выражено в кабалистических и хасидских объяснениях смысла праздника Рош hа-шана. Рош hа-шана — источник жизни каждого года. "Пробуждение снизу" (из нашего мира) вызывает ответное "пробуждение сверху", и лишь тогда Всевышний обновляет мир, творя его заново. Этот мотив — главный в кабалистических и хасидских комментариях к молитвам Рош hа-шана.

Однако что же сердце мира способно возвратить Творцу? Какие искры святости и жизни? Это истинно милосердные поступки, искры подлинной святости, рассеянные в изгнании, увязшие в косной материальности мира. Тора учит тому, как возвратить мир и все сущее в нем к первоисточнику. Мудрость Торы, ее сокровенная тайна — в собирании искр святости. Тора — это связь, свидетельство союза между Б-гом и миром, ибо сказано: "…как нерушим союз Мой с днем и с ночью, как не отменим закон, который Я установил для неба и земли, так не отвергну Я потомство Яакова и раба Моего Давида…" (Ирмеяhу, 33:25, 26). И этот вечно обновляющийся союз есть вечно обновляющееся каждый день и час, каждое мгновение — творение мира. И потому косноязычный нищий — Моше-рабейну, человек Торы — собирает в мире искры святости и приносит их Человеку Истинной Доброты, который воистину велик, ибо это и есть Всевышний, как сказано: "…ибо Он желает добра" (Миха, 7:18). Мы находим такое сочетание при описании качеств Всевышнего в "тринадцати атрибутах милосердия", как сказано: "…могучий, милостивый и милосердный…" ("Шмот", 34:6) и во многих других местах. Человек Истинной Доброты принимает дары мира и его благосклонность, а в ответ снова изливает в мир Свое благоволение и добро. Источник продолжает бить, и действительность получает продолжение.

Так ежечасно продолжается сотворение мира. И потому в глубинах Торы, в ее рассказах и поучениях зашифрована сущность вещей, не открываемая всякому, а в песнях и хвалах Всевышнему — вся глубина мудрости сотворения, такой, какой она была в своем Источнике.

Рассказ кривошеего нищего

Четвертый день свадебного пира ознаменован приходом кривошеего нищего. Его внутренний облик напоминает Аhарона-первосвященника. В мидрашах и Кабале Аhарона называют "сватом Шхины". Его миссия — приближение сынов Израиля к Отцу их небесному. Нищий выглядит искривленным, скрюченным, однако изначально ему присуща абсолютная прямота. Свою шею он искривил, чтобы не впускать в себя суету мира с его нечистым дыханием и крикливой разноголосицей. Но горло самого нищего способно издавать звуки поразительной красоты и силы. Его миссия — восстанавливать в мире утраченную связь, подобно тому, как это делал в народе Израиля Аhарон, примирявший поссорившихся друзей и супругов.

Музыка — это прежде всего гармония, гармоничные сочетания звуков. Творцы музыки — и в узком, и в широком значении этого слова — умеют сплетать звуки воедино и действительно творить красоту. Однако их произведения не способны излечить мир от печали. Только совершенный человек может расположить сущности в том порядке, который необходим для достижения истинной гармонии в мире.

И здесь появляется рассказ о двух странах, удаленных друг от друга на огромное расстояние (это расстояние от неба до земли). В обеих царит великая и непонятная грусть.

Когда приходит ночь и обостряется восприятие, все начинают ощущать невыносимую печаль, рыдают и что-то оплакивают, не понимая толком, что именно (ср. высказывания из Талмуда: "С тем, кто плачет ночью, плачут звезды и созвездия", "С тем, кто плачет ночью, плачет и слышащий его"; "Санhедрин", 104б).

Даже творцы мелодий, которым казалось, что они сумеют обратить рыдания в музыку, были поражены великой печалью и рыдали вместе со всеми. Неудача творцов свидетельствует, как и в других подобных историях раби Нахмана, о несовершенстве их музыки. Она неспособна устоять против влияний извне, и в конце концов действительность побеждает ее. Только кривошеий нищий наделен собственной творческой силой, которая позволяет ему возвыситься над внешними влияниями.

Нищий может также объяснить причину печали — ее причиняет разлука двух птиц. В повествовании усиленно используется мотив крувим, находившихся в Храме. Два окрыленных крува (по этой причине они названы "птицами") символизируют взаимоотношения Всевышнего и Кнесет Исраэль (об этом см., напр., в Талмуде, "Йома"). "Зоhар" также прибегает к этому символу. Вспомним, что чертог, в котором пребывает душа Машиаха в высших мирах, назван в Кабале "гнездом птицы" (см. об этом подр. в "Ликутей-Маhаран", 3)

Пока стоял Храм, две птицы — единственная в мире пара оставались неразлучными и были счастливы. Однако после его разрушения Шхина отправилась в изгнание, и с тех пор обе птицы постоянно ищут друг друга, но не могут отыскать пути. Их тоска усиливается к ночи, когда на мир нисходит помрачение, и тогда они начинают рыдать, оплакивая разрушение.