Рассказы о пилоте Пирксе

Массена заметил, что ни первое, ни второе, ни третье невозможно, поскольку у Анела вообще нет никаких мнестронов, а есть лишь однородная монокристаллическая система, выращенная молекулярно из переохлажденных диамагнитных растворов, обогащенных изотопными элементами…

Было ясно, что он хотел уязвить Крулля, показать ему, что тот говорит о вещах, в которых ничего не смыслит. Пиркс перестал прислушиваться к разговору. Отвернувшись, он снова смерил взглядом основание столба, но уже иначе, чем до этого, – воображаемое стало реальным, и, хоть ему было немного не по себе, он был доволен, что может вступить в единоборство с горой.

Массена решил идти с Пирксом, быть может, для того, чтобы окончательно противопоставить себя Круллю. До Пиркса долетали обрывки их разговора; загадку необходимо выяснить любой ценой, а если они просто уйдут, то, может быть, упустят что-то столь же важное, сколь и таинственное, вызвавшее неожиданную реакцию робота; если существует всего лишь пять шансов из ста на это «что-то», риск восхождения будет полностью оправдан.

Крулль, надо отдать ему должное, признал себя побежденным и больше не тратил слов. Воцарилось молчание. Массена снимал со спины аппараты, а Пиркс, который уже приготовил свою веревку, молоток, крючья и сменил тяжелые ботинки на легкие, украдкой поглядывал на него. Пиркс видел, что Массена немного расстроен. Вероятно, на него подействовала не столько стычка с Круллем – это было делом привычным, – сколько мысль, что он, видимо, сгоряча впутался в историю, из которой теперь не выпутаться. Пиркс подумал, что, предложи он Массене остаться, тот, может, и согласился бы. Впрочем, тут была задета честь! Однако Пиркс молчал – хотя в начале восхождение обещало быть легким, нельзя было предсказать, что ждет их выше, особенно там, где большую часть каменной стены заслоняли козырьки. Ведь он даже не осмотрел стену в бинокль, потому что не собирался штурмовать ее. А все же взял веревку и крючья – зачем? Вместо того чтобы ответить на этот вопрос, он стоял и ждал Массену. Потом они уже вдвоем медленно двинулись к подножию скалы.

– Я пойду первым, – сказал Пиркс, – сразу на всю веревку, а там поглядим.

Массена кивнул. Пиркс еще раз обернулся – посмотрел, что делает Крулль, с которым они расстались в полном молчании. Крулль стоял на прежнем месте около брошенных рюкзаков. Пиркс и Массена были уже так высоко, что могли видеть раскинувшееся за северными отрогами оливковое пятно далеких низин. Основание каменистой осыпи еще лежало в тени, только вершины гор ослепительно блестели, высвечивая углубления в плоской стене, высоко вздымающейся над ними.

Пиркс сделал большой шаг, нащупал ногой выступ, оттолкнулся и легко подался вверх. Первые метры были действительно не трудны. Он двигался размеренно, как бы лениво, перед самыми глазами проплывали шершавые слои скалы, неровные, с впадинами более темного цвета. Он упирался, подтягивался, делал броски вверх, чувствуя неподвижное, морозное дуновение ночи, идущее от каменного массива. Сердце забилось быстрее, он дышал свободно, из-за работы мускулов приятное тепло разлилось по телу. Массена, шедший вторым, понемногу травил веревку, и в прозрачном воздухе было отчетливо слышно, как она шуршит, касаясь скалы. Прежде чем веревка кончилась, Пиркс отыскал удобное для страховки место; может, кого-нибудь другого он бы просто вытянул наверх, но сейчас ему хотелось проверить, чего стоит Массена. Он стоял, втиснувшись в трещину, которая шла под небольшим углом через весь столб, и, ожидая Массену, рассматривал большую расщелину, которую они обходили, двигаясь параллельно ей, – она как раз тут расширялась; после давнего обвала осталась широкая ниша, что-то вроде амфитеатра; снизу это место выглядело совершенно неинтересным, плоским, и только отсюда во всем великолепии стала видна поверхность скалы. Пирксу было так хорошо в одиночестве, что теперь, увидев рядом Массену, он словно возвратился к действительности. Они сразу же двинулись дальше. Так они и взбирались вверх, ритмично и спокойно; на каждой остановке Пиркс проверял индикатором, есть ли сигнал, что Анел был здесь, – только раз он сбился со следа, и пришлось отказаться от удобной расщелины, потому что Анел прошел это место траверсом – он не был настоящим восходителем. Пиркс легко угадывал его последующие решения, настолько – если можно так выразиться – однозначна, логична была эта дорога по скале, дающая возможность достичь вершины. Во всяком случае, было ясно, что Анел совершал восхождение. Пиркс ни на минуту не задумался, зачем робот делал это. Он приучил себя не рассуждать напрасно. Понемногу он знакомился со скалой – своим противником. В его памяти всплыли, казалось бы, забытые способы и приемы, он безошибочно угадывал, что и когда делать; и, хотя ему довольно часто приходилось высвобождать руку, чтобы поискать индикатором радиоактивный след, это не доставляло ему никаких хлопот.