Рассказы о потерянном друге

Поначалу ничто не предвещало сложной изменчивой судьбы. Горизонт казался безоблачным. Пес чистопородный, хозяева давно хотели такого. Обязательно большого, «серьезного», и с полной родословной, чтоб другие завидовали, какой у них страж их домашнего очага. Превыше всего они ставили престиж — «что другие скажут». Купили. Завели. Собака росла, как они считали, не по дням, а по часам; правда, и забот всяких с ней было — корми, выгуливай по нескольку раз в сутки, убирай, причесывай, а потом, как говорят, еще надо ходить на дрессировочную площадку, тратить время: служебный пес должен знать охрану, окарауливание, защиту хозяина. Словом, хлопот не оберешься. Может быть, в конечном счете это и определило их отношение к нему.

А тут вдруг заграничная командировка, точнее, работа по договору за рубежом. Хозяин — научный работник — давно мечтал о такой: контракт на два года в одной из африканских молодых республик, из числа тех, что недавно обрели свою государственную самостоятельность и независимость. А куда девать Анчара? Вот тебе и престижный пес. Когда дошло до дела, торопятся сбыть с рук.

С собой его за границу не потащишь. Детей оставляют, а тут всего лишь собака…

Про это прознали любители животных. Пса сватали в уголок Дурова. Не отдали: не будет хозяина, говорят. Подоспел день выезда, хозяин с супругой уехал, Анчара оставил брату. Из уголка Дурова обращались к нему: молодой дрессировщице Элеоноре (Лоре) очень хотелось черного терьера; перед тем у нее погиб свой пес от пищевого отравления (попали недоброкачественные продукты).

Новый владелец Анчара наотрез отказал, а через три недели сам позвонил и сказал: «Возьмите, я согласен». Пообещал: сам приведет.

Привел. Это — черный терьер?! Маленький, худой, год от роду. Не щенок уже, но еще и не собака. Говорили: растет, громадный… какое там! Недоразвитый, тщедушный. Недокармливали, наверное, денег жалели. Грустный. Отвели в раздевалку, там в углу определили ему временное место. Утром кто-то из служителей прибегает к Лоре (Элеоноре): он нас не пускает! Место близко от дверей, никто не войди, не выйди.

Ее допустил. Ошейник нацепила, позволил, пошли гулять. «Он сквозь меня смотрит, — после рассказывала она бывшему владельцу. — Только за вами следит. То есть ищет вас в толпе, каждого человека провожает долгим взглядом…» Да, такой уж он оказался, привязчивый, преданный, хоть житуха у старых хозяев была несладкая.

Вроде бы не упрекнешь, и бросать не бросали на произвол случая, не выгоняли из дому, а вышло… Изменчивость бытия: за короткий срок третий хозяин, третий дом.

Неделю его вычесывали, стригли. До этого никто его толком ни разу не пытался привести в должный вид. «Как шахматная доска получился», — шутила Лора, его новая владелица.

Анчар все терпел. Только на ветврача вдруг рыкнул грозно, глаза красные. Ого! Злой.

Третий, четвертый день не ест… Перемена пищи? Да нет, перемена жизни. Помрет! Лежит, поза отчаяния. Понесли мимо сало, нарочно, чтоб раздразнить аппетит. Лора — кусочек совсем близко к морде, он потянулся, съел. Поехала с ним в лес. На улице он вырвался и что есть духу за машиной. Оказалось, хозяин имел машину… уже привычка! Псу доводилось ездить. Поймали кое-как, с превеликим трудом, и то лишь благодаря помощи милиции. В лес все-таки съездили. Но после он кинулся на ее брата. «В воздухе поймала, — говорила она. — Просто чудо, иначе неизвестно, чем бы это кончилось». Шел второй месяц, как пес «переменил подданство», принял руку новой хозяйки… Принял или не принял?

Подошла пора дрессировки. Как будто знал все раньше, до чего понятливый. Но бывало — встанет, и все. Не сдвинешь. Кусал ее. В общем, требовалось невероятное терпение, чтобы приучить его к себе, заставить повиноваться.

Начали выступать… Уголок Дурова — это же одновременно театр Дурова, театр зверей, куда на представление стремятся попасть подростки, и взрослые, и совсем малолетки: человек издревле тянется к животному, равно как и животное — к человеку. Здесь они сообща творили чудеса — захватывающее зрелище. Слоны, птицы, морской лев, выдра, обезьянка — артисты, каждый в своем жанре и репертуаре; а почему не быть и собаке? Именно этого добивалась Лора, энтузиастка дружбы и сотрудничества человека и животных в цирковом искусстве, для того и стремилась завести черного терьера. Почему-то черный терьер, страхолюдина косматая, особенно привлек ее. Порода молодая, плохо изученная, говорят про нее разное… испробовать на арене — почетно и соблазнительно.