Рассказы о Розе. Side A

– Я был там год назад… город из ночных снов. Этот маяк разноцветный… И дождь идет, и всё переливается, стеклянное и черное… я ведь уже священник; самый молодой в мире после Каролюса Дюрана; я был рукоположен год назад, и получил место в одном из приходов Гель-Грина… старый священник болел, и жить у него было нельзя; староста прихода обзвонил всех прихожан, но у всех почему-то было нельзя, и он, смущаясь, снял мне на первое время номер в отеле; пока они найдут, где мне поселиться. Мне не спалось – таким необычным было всё вокруг: огромный город среди гор на берегу ледяного моря; сам-то я с юга; я погулял немного, продрог; а потом засел в баре, пил чай с лимоном и читал; и тут ко мне подошел парень… молодой, вызывающе красивый, восточного немного типа… весь в черном, с покрасневшими от недосыпа глазами… от него чуть-чуть разило спиртным – порция виски, не больше… он подошел ко мне, потому что никогда не видел таких молодых священников… ему казалось, что его кто-то преследует, что его хотят убить… какая-то секта; он везде находил знаки – рисунки луны в разных фазах на маленьких клочках бумаги – в счете за кофе, в сумке, в книге, которую читал, в кармане, когда лез за деньгами… у меня уже крыша едет, сказал он; он был ди-джей на местном радио «Туман», и однажды сказал в эфире, что страдает манией самоубийства; и всю ночь ему звонили люди, и они болтали о разных способах самоубийств; но это всё игры, позерство… умирать по-настоящему ему было страшно… он был так напуган, что потел; в своих дорогих черных вещах… он сказал, что видел их – они из тех, что читают Кроули, поклоняются Исиде, но каждый день ходят на службу в огромные офисы; и у них всё хорошо; они не неудачники; они истинно верующие; и они практикуют человеческие жертвы – не так, чтобы убить для прессы и прославиться; напротив, они настоящее старое и тайное общество; они выбрали именно его – по сложной системе предсказаний и знамений; полиция и друзья ему не поверили; он совсем одинок… всё, что я смог предложить ему – это свой номер и свое общество; утром мне нужно было в приход; и я попросил его никуда не выходить; вернулся я рано – по возможности – принес пончиков с малиновым джемом; но парня в номере не было; и всё было на месте – стулья, столы, мои документы, деньги; я бросился вниз, к портье; тот сказал, что молодой человек в черном спустился вниз купить сигарет в ларьке в фойе, купил «Житан» и зажигалку; а потом портье отвернулся по делам; и не в курсе… я всю ночь носился по городу, шел дождь, тяжелый, холодный, со снегом, моя новенькая сутана промокл, весила с тонну, наверное; я молился вслух, прохожие шарахались от меня… я все-таки обратился в полицию; но они тоже не поверили мне; вообще не поняли, о чем я беспокоюсь и почему – он же мне никто, этот парень… и в какой-то момент я понял, что всё закончилось, он погиб; это пришло как-то само собой; я заблудился в улицах и лестницах; забрел в порт, в доки; море было совсем рядом; я всё шел и шел, дождь прекратился; и наступило утро – еле слышное поначалу, серое, перламутровое, как ракушки, – и в этой серости я увидел этого парня – он стоял и смотрел на меня, и улыбался – его призрак; в черной футболке, с пробитыми руками, кровью запекшейся на лице; он сказал мне, что умер, они распяли его, как Христа, но мои молитвы помогли ему, и Бог пришел к нему, и забрал его – и теперь он в раю; он в самую последнюю минуту поверил в Бога – и Он пришел за ним – и теперь он так благодарен мне, что попросил об особом даре для меня – молодого священника – чтобы я мог приходить на помощь в любую минуту к кому угодно – путешествовать в пространстве – рядом с ним стояли еще двое – я даже не заметил, как они появились – проступили, как фотографии в проявителе, от рассветных лучей, – розовых, оранжевых: молодые, стройные, красивые, очень обычные – в белых рубашках, джинсах растянутых, будто собаку вышли прогуливать… одного я узнал – это был святой Каролюс Дюран – он умер недавно, на войне, я читал о нем в газетах, очень восхищался им; а второй, рыжеватый, небритый, кареглазый… он был просто как солнце – рыжие волосы эти, не огненно, а темные, и карие глаза с ресницами как у девчонки с рекламы туши – и веснушки крошечные на тонком носе с горбинкой; он был как цветок красный, сама весна – это был Он, понимаешь, Тео, Иисус… и утро всё набирало силу – как землетрясение, как ураган – и взорвалось будто – взошло солнце – и весь Гель-Грин засиял – и они ушли; и я остался один…

Тео молчал, потрясенный. Он даже знал имя этого ди-джея – его тело нашли в одном из мусорных ящиков, убийц так и не нашли; он даже слышал этот эфир – про различные способы самоубийства; было смешно; Тео пил кофе и рисовал; музыку ди-джей ставил между разговорами отличную; он ночевал тогда у Артура; тот уехал смотреть, как снимают новый фильм Нолана, и вся квартира была в распоряжении Тео на неделю; и он ел огромную индейку, тыквенную кашу, тыквенный пирог, горы шоколадных конфет – это была неделя Хэллоуина; Артур оставил полный холодильник.