Рассказы о Розе. Side A

– Вы бы подружились с моим другом Тео. Он тоже любит порассуждать на тему «ты – то, что ты носишь».

– Думаю, что подружился бы – он идеально упаковал Ваш багаж.

– Да, Тео удивительное сочетание Дживса и Вустера в одном теле, – и испугался, не обиделся ли Клавелл на «Дживса» – но Клавелл, кажется, не знал, кто это, и даже не услышал, – он с нескрываемым удовольствием рассматривал подписанные и обклеенные скотчем коробки – красным скотчем Тео обклеил коробки с одеждой, коричневым – с книгами и рукописями, белым – белье, зеленым – верхнюю одежду.

– Такси вызвать?

– А до театра пешком далеко? – Тео уже полюбил этот город и прогулялся бы.

– В центре всё близко, но сейчас не успеете… обратно пойдете с месье Декампом. Он тоже любит гулять.

Времени и вправду было впритык со всеми этими смокингами, запонками, коробками; такси доехало минут за пятнадцать, Дэмьен уже опаздывал; он ужасно занервничал; обычно в театре всё задерживали, но в этом – как знать; но всё было в порядке; подсвеченное изысканное белое здание в мавританском стиле – в стиле мореск, вспомнил Дэмьен; очень красивое, суровое – из серого камня. Театр был хорош – небольшой, не Метрополитен-опера, но и не крошечный, как ожидал Дэмьен; у дверей пылали факелы, и в сочетании с общим стилем здания и осенней темнотой ощущение магического праздника, почти Хэллоуина усилилось; в фойе Дэмьен замер – весь пол был уставлен свечами; пол, столики, канделябры на стенах, люстры – электрического света не было и в помине – везде были свечи; опять свечи – как вчера в фонаре Маттиаса; потом, когда глаза привыкли к такому освещению, Дэмьен рассмотрел обстановку – уютный, потертый, будто в нем нарочно не делали ремонт, в золотисто-оранжевой, очень радостной; оранжевый не апельсиновый, а такой с уклоном в коричневый, ржавый – если можно так сказать про шикарный бархат на сиденьях и ковры с золотистым и красным вкраплением; сразу в фойе, и дальше, по всему театру, – лестницы, переходы – были расставлены подсвеченные витрины: с моделями декораций, кукольными домиками и сценами, с костюмами разных персонажей из опер, шедших несколько лет назад; и афиши, все сделанные одной рукой, в одном стиле – в театре был свой художник – и рисовал он не на компьютере, а масляными красками, акварелью, гуашью, пастелью, карандашом, и даже фломастерами и карандашами цветными – и такие яркие были эти афиши, радостные, глубокие, теплые, как весь театр. Дэмьен страшно обрадовался, что здесь ему тоже нравится – как в Соборе, как в кафе Тернера; пока из всех мест в этой новой жизни только квартира отца Дэмьена внушала ему душевный дискомфорт; чем-то бессознательным, будто помимо отца Дэмьена, Клавелла, двух собак и сейчас его, Дэмьен Оуэна, гостя, в квартире кто-то еще жил, и вел очень разгульный образ жизни – кричал по ночам, слушал громко музыку, бил бокалы с красным вином, разбрасывал вещи, брызгался духами с сильным утомительным запахом – Дэмьен никак по-другому не мог описать этого ощущения; будто он только случайно еще пока не встретился с этим четвертым-пятым – сумасшедшим, злым, – еще одним «полным страстей». В центре фойе была установлена на мольберте афиша сегодняшнего спектакля – «Богемы» – в огромной резной старинной раме, будто двухсотлетняя картина – и горящие свечи внизу, толстые, подтаявшие, много свечей; и такой красивый подсвет был от этих свечей; таинственный, романтичный; и на афише парень поджигал свечу девушке; Дэмьен стоял и смотрел на афишу – до чего ж красивая – густая, как масло, темнота, и в ней их лица – некрасивой женщины и очень красивого парня – руки, манжеты, кусочек синего в клеточку платья, косынка на груди кружевная, прядь на щеке вьющаяся темная, блеск глаз – и профиль парня, резкий, с челкой, баками, подбородком и носом шикарными, голливудскими, изогнутыми изысканно полными губами – Элвис прямо; «Богема. Режиссер:…» и тут на плечо легла рука – отца Декампа. Не просто безупречный – прекрасный мужчина: белое лицо, приглаженные волосы, бархатная практически сутана, воротник белый, кольца старинные, ботинки шикарные, мягкие, черные, из бархатной же кожи; трагичный, серьезный, из романа Стендаля или Энн Райс.

– Нравится?

– Да, здорово.

– Могу выпросить одну афишу на память. Их обычно несколько делают – одна оригинал, другая копии. Мне могут даже оригинал…