Рассказы о самоцветах

Вот лазурит — то ярко-синий, как южное небо при блеске полуденного солнца, то бледно-голубой, как небо полярных стран, то одноцветный камень глубокого и спокойного синего тона, то испещренный красивым узором золотистых вкраплений кристаллов пирита, напоминающих звезды на небесном своде.

Вот яркий изумруд — то густого темного цвета, прорезанный трещинами, то сверкающий яркой, ослепительной зеленью.

Прекрасен бархатный густо-зеленый нефрит саянских стремнин; все тона листвы — от нежно-зеленоватого до темного цвета — рисует нам этот красивый, но мрачный камень Сибири.

Прекрасен и малахит наших медных рудников, с грандиозностью запасов которых не могло сравниться ни одно месторождение мира, — то бирюзово-зеленый камень нежных тонов, то темно-зеленый с атласным отливом (Средний Урал), то сочетающийся с синим азуритом в красочную картину (Алтай).

Вот и красные камни: темно-красный или алый, как кровь, рубин, розово-красный турмалин, темные вишнево-красные гранаты, буро-красные сердолики — все богатство оттенков красного цвета.

Наконец, пестрые узорчатые яшмы. Я не знаю другого минерального вида, который был бы более разнообразен по своей окраске, чем яшма: все тона, за исключением чисто синего, нам известны в ней, и переплетаются они иногда в сказочную картину.

Как разнообразна палитра самоцветного камня! Все цвета радуги, все краски солнечного спектра сменяют здесь друг друга. Правда, сравнительно мало здесь фиолетовых и синих тонов, но зато какое богатство густо-зеленых, зеленоватых, красных, розовых, бурых, желтых тонов и оттенков! Многие картины блекнут перед красочной роскошью самоцветов.

И мы останавливаемся в затруднении перед вопросом — каковы же законы этого пестрого узора?

Мы так свыклись в жизни и даже в науке с понятием об окраске минералов и горных пород, что забыли о том, что в сущности совсем еще не разобрались в ее причинах. Мы так привыкли считать железный колчедан золотистым камнем, циркон — бурым или буро-красным, каменную соль — белой, а окислы железа — бурыми или коричневыми, что в нашей минералогической работе в последнее время даже не ставили перед собой вопроса, — а почему это так, почему, действительно, окись железа всегда буро-красная, а турмалины и бериллы — пестрой, изменчивой окраски?

Между тем окраска минералов и пород является одним из самых важных и характерных признаков природных соединений. Опытный минералог по цвету минерала делает очень важные выводы об условиях образования камня; больше того — его зоркий глаз позволяет отличить особенности окраски минералов из разных месторождений, и неуловимые порой оттенки цвета, густоты тона, блеска позволяют ему решить вопрос, откуда происходит данный образец. Ведь в каждом тоне есть свои оттенки; к цвету примешивается еще блеск, матовость, отблеск и целый ряд тончайших признаков, которые мы не умеем ни выразить формулами, ни даже описать словами.

Так, нередко знаток драгоценного камня говорит без ошибки: «Этот алмаз из Южной Африки, а этот — из Индии; вот бирюза иранская, а вот — из Северной Америки». Но если его спросишь, на чем основывает он свое определение, он не сможет ответить. Острый точный глаз и огромный опыт в наблюдениях делают чудеса, и мы призываем минералогов, разведчиков, геохимиков, ювелиров, гранильщиков и камнерезов смотреть и смотреть на минералы, приучать свой глаз и учиться искать и понимать цветовые оттенки.

Но не всегда мы можем полагаться на глаз: далеко не все и не всегда правильно различают цвета. Бывают глаза, которые совсем не различают некоторые тона. Правильное световое ощущение и правильная его передача словами — дело нелегкое, зависящее от освещения, сочетания теней, типа поверхности камня, от физиологических особенностей нашего глаза и даже от настроения.

Окраска многих минералов зависит прежде всего от освещения. Минералог очень хорошо знает эти перемены: темно-зеленый при дневном свете александрит кажется при искусственном освещении малиново-красным; фиолетовый аметист Среднего Урала загорается при электричестве кроваво-красными тонами, а рубеллит — розовый турмалин — теряет при этом всю свою красоту, тускнеет, темнеет. Осветите красочную картину пламенем поваренной соли — красные, синие и фиолетовые тона превратятся в грязно-черные, желтое покажется белым.

Поэтому очень трудно разделить самоцветы на определенные цветные группы. Трудно, например, описать различие между синим цветом аквамарина и сапфира, различие между синевой бирюзы, ляпис-лазури или азурита.

При описании камня, особенно самоцветов, необходимо различать: цвет — оттенок, тон — колорит камня и интенсивность окраски.

Большую роль при восприятии цвета играет обработка поверхности камня, так называемая фактура. Мокрый камень воспринимается зрением совершенно иначе, чем сухой: его окраска усиливается; поэтому при просмотре камня его обычно смачивают или покрывают лаком. Этим объясняется особая роль полировки, придающей камню не только блеск, но и яркость цвета и более густые и сочные тона.