Рассказы о старшем лесничем

— Я ведь говорю не о своей точке зрения, — тихо сказал Анатолий Анатольевич, — а о фактах. Бывают решения, которые на основании новых фактов приходится отменять.

Б. промолчал. Он долго осматривал питомник, а под конец сказал:

— Не нравится мне ваше упрямство. Мой добрый совет вам: уничтожьте те ваши делянки…

— Дорогой товарищ начальник, — задрожавшим голосом сказал Книзе, — если я, по вашему совету, уничтожу опытные делянки, я обману партию. Вы мне это советуете?

В ту ночь Анатолий Анатольевич спал не так хорошо, как обычно. Ночью было очень тихо, и только поэтому можно было слышать звуки, на которые днем не обращаешь внимания… далекий гудок паровоза, мягкий шумок проносящегося по шоссе грузовика, человеческий голос, позвавший кого-то внизу, под обрывом…

Правильно ли он поступил, отвергнув совет расположенного к нему Б. и даже в какой-то мере последним вопросом его оскорбив?

Из чего исходил Б.? Из житейского опыта, из осторожности, из желания избавить старшего лесничего от неприятностей, потому что всякие бывают характеры и не все академики любят, когда их выводы поправляют рядовые работники.

Подобная житейская мудрость никогда не была свойственна Анатолию Анатольевичу: более того, она возмущала его, вызывала желание всеми силами отстаивать правду.

Он не уничтожил опытных делянок.

Есть люди, которым нравится смотреть в прошлое; есть люди, которые широко раскрытыми глазами смотрят в будущее.

Анатолий Анатольевич принадлежит к последним. Он смотрит в будущее.

Сиверский лесхоз — опытная база Ленинградского научно-исследовательского института лесного хозяйства.

Дерево, леса!

Народное хозяйство не может обойтись без леса.

Здоровье человека не может обойтись без леса.

Красота земли не может обойтись без леса.

Вот что такое лес!

Не жаль отдать ему все свои силы.

Упорство

…Надо собираться в Москву, отстаивать права работников лесхоза. Есть решение правительства о том, что сотрудники опытных хозяйств в системах научно-исследовательских институтов заработную плату получают по повышенным ставкам. Решение есть, а в отношении Сиверского лесхоза оно не выполняется.

Думали, кому отправиться: директору или старшему лесничему?

— Лучше Анатолию Анатольевичу, — сказал лесничий Дружносельского лесничества Николай Максимович, — он чаще бывает в Москве, у него там уже и знакомые есть. Поезжайте и напомните им, что мы, лесоводы, и так совершенно забыты. Наша зарплата в четыре раза ниже, чем у «лесосводов». Экономика экономикой, но труд-то должен в нашей стране уважаться?

— Опять будете обиды припоминать? — прищурился старший лесничий.

— А как же, неужели не обидно? Есть у нас заслуженные учителя, врачи, зоотехники, но нет заслуженного лесовода. Почему?

— Ну, пошел по своей дорожке, — покачал головой Анатолий Анатольевич, — придет день, будем и мы в почете.

— Мне нужен почет сегодня, я сегодня живу.

— Тут мы с вами расходимся. Я собираюсь жить и завтра.

— Анатолий Анатольевич, сдаюсь! Но ведь невнимательное отношение к лесоводам — в сущности невнимательное отношение к лесу. Редко на своем веку я встречал бережливого лесозаготовителя. Чаще — после нас хоть потоп! Помните историю с Макаровым? Какой был крепкий человек, коммунист с чистейшей совестью. Не давал оголять водоразделы. А Пилюлькин, лесозаготовитель, прошляпил, в положенное время ничего толком не организовал и не обеспечил и пошел плакаться в областной комитет: «Только в том случае выполню план, если Макаров даст мне делянки по берегам». И вот Макарова вызывают в обком. И что же? В результате разговора склонил гордую голову Макаров.

— Понимаю вас, у вас сердце болит, — сказал Анатолий Анатольевич, — у меня тоже, да, наверное, и у секретаря обкома болело, когда он убеждал Макарова дать делянки по берегам. Дать их надо было, раз прошляпили… Но с Пилюлькина после этого надо было голову снять, чтоб впредь другим шляпить было неповадно. Что, в глубине души думаю, и было сделано.

Поправил очки и закурил. Он не приходил в смущение от неполадок, он был убежден, что советский человек одолеет их, потому что по самой природе своей он непримирим к неправде, разгильдяйству, халатности…

Анатолий Анатольевич отправился в Москву. Приехал рано утром и поспешил в учреждение, чтобы поговорить на свежую голову с руководящим товарищем.

— Здравствуйте, товарищ Софронов!

— Здравствуйте, товарищ Книзе… Какими заботами?

Анатолий Анатольевич усаживается поплотнее на стул и посвящает Софронова в свои заботы. Он знает Софронова, это внимательный и толковый работник, влюбленный в свое сельское хозяйство, где он серьезный специалист. Но к лесу у него прохладное отношение, не потому, что он его не любит — лес нельзя не любить, — а потому, что ему, как и многим, кажется: «лес и до человека рос, лес растет и нас не спрашивает».

Поэтому, выслушав старшего лесничего, Софронов говорит, поддразнивая своего гостя:

— Вы хотите по зарплате стать вровень с основными работниками сельского хозяйства… Но как вы можете с нашей знатной коровой сравнить вашу захудалую болотную сосенку?

Голос Анатолия Анатольевича задрожал: