Рассказы о вещах

"В этих поэтических строчках есть почти все, что должно быть в метеорологической сводке: температура, осадки, ветер… Великий поэт умел видеть природу глазами ученого. Но он ни на миг не переставал быть поэтом. И погода и река — это живые действующие лица его поэмы".

О другом поэте пушкинской поры, Евгении Баратынском, Ильин говорит:

"Только поэт может сравниться с ученым в наблюдательности, в остроте глаза.

Баратынский писал:

Чудный град порой сольется Из летучих облаков; Но лишь ветр его коснется, Он исчезнет без следов…

На языке науки такие облака, похожие на город с зубцами, с башенками, носят "имя Altocumulus castellatus- высококучевые, башенкооб-разные.

Для поэта, так же как и для ученого… не все облака на одно лицо".

Конечно, Пушкин отнюдь не имел намерения дать в своей поэме метеорологическую сводку, а Баратынский, вероятно, даже и не подозревал, что пишет о "высококучевых, башенкообразных облаках", имеющих очень длинное латинское название.

Но в науке есть своя поэзия. А искусство по-своему, но столь же зорко наблюдает и познает мир.

И человек, пишущий о явлениях природы, которыми занимается наука, должен черпать свой материал не только из трудов ученых, но и в какой-то мере из собственных наблюдений и размышлений. У него должен быть глаз художника, вооруженный знанием ученого.

Эпиграфом к своему собранию сочинений Ильин мог бы взять слова Ломоносова:

"Что бы ни препятствовало, мы должны как бы охватить единым взглядом совокупность всех вещей".

Этот смелый призыв великого ученого и поэта казался все менее осуществимым по мере того, как человеческое знание росло и, разветвляясь, делилось на такие узкие участки, что ученый, работающий на одном фланге какой-нибудь науки, мало представлял себе, что делается на другом. Где уж тут думать об охвате "совокупности всех вещей"!

А между тем это было исконной мечтой мыслящего человечества, которое с незапамятных времен стремится охватить сознанием весь мир и определить свое "место во вселенной".

В наше время, несмотря на продолжающееся дробление науки, наблюдается замечательный процесс взаимопроникновения, сплавления ее отдельных разрозненных отраслей. На границах между ними возникли новые науки — такие, например, как геофизика, геохимия, биохимия, агробиология, астрофизика, и т. д. Новые связи между различными науками стали за последние годы таким обычным явлением, что вновь возникающим наукам-гибридам даже перестали давать особые названия. В наши дни математика вторглась в генетику и медицину, ядерная физика проникла в ботанику, в геологию и даже в археологию.

Мысль о том, что тесная связь и сотрудничество между науками необходимы для успехов каждой из них, проходит в книгах Ильина красной нитью.

Рассказывая, как ученые нашли ключ к разгадке перемен погоды, которые раньше казались ее случайными прихотями и капризами, не поддающимися объяснению, Ильин говорит:

"Воздух, вода и суша жили одной жизнью, которую нужно было изучить и понять".

И дальше:

"…метеоролог не мог бы понять, что такое круговорот воздуха, если бы забыл о воде. А гидролог не мог бы разобраться в круговороте воды, если бы забыл о воздухе.

Круговорот воды и круговорот воздуха — это колеса одной и той же машины, которую приводит в ход могучий двигатель — солнце" ("Человек и стихия").

Необходимость рассматривать природу как целое еще более очевидна в агрономических науках.

В книге "Покорение природы" Ильин рассказывает, сколько усилий потратили еще в царское время замечательные русские ученые — П. А. Костычев и В. В. Докучаев, — чтобы довести до сознания людей мысль о необходимости изучать единую, цельную, неделимую природу. Только это даст человеку возможность управлять ею. Основателю науки о почве В. В. Докучаеву уже в те времена было ясно, что "нельзя победить засуху, забывая об этой великой связи вещей", что "надо перестраивать не одну только почву, а всю географию страны. А такая перестройка под силу только самому большому из всех хозяев — государству".

Отсюда можно было сделать прямой и последовательный вывод — этот вывод и сделали К. А. Тимирязев и Д. Н. Прянишников, — что разумным хозяином природы может быть лишь государство социалистическое. Только оно, а не капиталистические государства, где земля разорвана на куски и предоставлена произволу частных владельцев, может взять на себя заботу обо всей природе в целом — о почве, о лесах, о реках, полях и лугах, о растительном и животном мире, ибо все это — части одного организма.

В той же книге, в главе "Допрос свидетелей" узел за узлом распутывается нить, которая вела к неурожаям, засухе, "черным бурям", разрастанию оврагов.

Все показания свидетелей говорят о том, что во всех этих бедствиях виновна не природа, а прежние хозяева земли. Это они вырубили леса на водоразделах, лишили поля защиты от ветров и освободили воду, которая стала уносить с полей чернозем и рыть овраги.

Ильин пишет: "И когда приходил долгожданный дождь, потоки воды устремлялись в трещины, в борозды, рыли их и превращали в овраги… овраг работал как осушительная канава: отводил с полей воду.