Рассказы о военных собаках

Ну, а нашего Кучума, чтобы как-то «оправдать» его пребывание во взводе дрессировщиков и «не есть хлеб даром», пристроили для охраны солдатского магазина в ночное время. Делал он это отменно! Не было даже попытки, чтобы кто-то посягнул на «строго охраняемый объект». Кучум был строг и к выполнению своих обязанностей по охране магазина подходил ответственно. Характер у него был крутой, признавал только одного хозяина. С поста его мог увести только его вожатый. Рассказывают: когда однажды вожатый Кучума заболел и его пришлось срочно отвезти в госпиталь, «снимать» часового пришлось опытному дрессировщику взвода, да и то облачившись в дрессировочный костюм.

В неподкупности и бдительности Кучума я убедился лично, проверяя караульную службу в школе. После обхода с начальником караула нескольких постов мы зашли на пост, охраняемый Кучумом. О нашем появлении собака узнала задолго, то есть слух и обоняние у него были отменные. Он тут же набросился на входные ворота охраняемого объекта, всем своим видом показывая: «Не подходи, объект под охраной». Моя попытка отвлечь собаку переброской палки через забор потерпела неудачу. Он мгновенно ее перекусил и вернулся к воротам. В общем, объект был под надежной охраной, и горе бы было тому, кто попытался бы посягнуть на объект, когда его охранял Кучум.

Было это или не было, сейчас трудно установить, но солдатская молва живет и до сего дня. В школе был заведен четкий порядок: для проверки караульной и внутренней служб, организованного подъема, физзарядки и дальнейшего распорядка дня прибывал один из заместителей начальника школы. Однажды в понедельник задолго до подъема в школу прибыл для проверки начальник Центральной школы полковник Альберт Николаевич Пермяков.

Как всегда, Альберт Николаевич прошел через КПП и пошел не по прямой центральной дороге, а свернул вправо, к пруду, где решил пройти к караульному помещению. Ему навстречу выкатился весь лохматый, с раскрытой пастью Кучум. Он за ночь сумел подкопать землю под воротами и, видимо, поджидал «нарушителя». А тут ему навстречу спокойно идет начальник школы. Но Кучуму, что до этого, ведь он — Кучум! В общем, он несся на полковника своей уверенной рысью. Надо отметить, что Альберт Николаевич тоже издалека увидел мчавшегося на него Кучума. Он остановился и встал по команде «Смирно!», правда, не отдав чести Кучуму. Тот подбежал, вернее, налетел, обнюхал полковника, его привлекла прежде всего шинель, так как в ней полковник не один десяток раз обходил собачьи выгулы, и разные собачьи запахи остались. Да и у самого Пермякова дома была своя личная овчарка. Кучум обошел несколько раз спокойно стоящего начальника школы, поднял заднюю лапу… и, сделав свое собачье дело, вернулся к воротам.

Надо отметить, что Центральная школа — это обычная учебная часть, которая жила всегда своей размеренной жизнью. Вся жизнь личного состава школы подчинялась строгому распорядку дня. Но в этот понедельник свершилось что-то невероятное, подобно полету собаки в космос. Школа была поднята по тревоге. Личный состав недоумевал — что же могло случиться? Почему их вдруг подняли по тревоге? Выяснилось все на строевом плацу, когда начальник школы, правда, не совсем литературными выражениями, рассказывал офицерам и прапорщикам об их обязанностях и реальном положении дел во вверенных им ротах и взводах. И как вывод произнес: «…Его, начальника школы, полковника, „использовал“ Кучум!» А Кучума изловили три дрессировщика в дрессировочных костюмах в течение нескольких часов, правда, им от него досталось, так как он умудрился прокусить специальный дрессировочный костюм.

Дырку под воротами забетонировали, и Кучум продолжил нести караульную службу.

Было это или не было, сегодня трудно установить истину: люди давно уволились из школы, некоторых уже нет в живых. Нет уже по старости и самого Кучума. А вот его потомство осталось, осталась и память о кавказской овчарке по кличке Кучум.

Лорд

Собак я всегда любил. В доме моих родителей — отец в то время проходил службу в Польше — когда я еще умещался в детской коляске, на всех прогулках нас сопровождала маленькая, крепко сложенная, компактная и изящная собачка — карликовый пинчер. Я, конечно, его не помню, но по рассказам родителей это была спокойная, храбрая и бдительная собачка, отлично справлявшаяся с ролью моего стража. Она не подпускала к коляске никого, пока я спал. А когда я просыпался, поднимала лай, по которому мама знала, что я проснулся.

Собачка была черного окраса с четкими подпалыми отметинами, ростом где-то 25–30 см с купированным хвостом. К сожалению, как рассказывали родители, она погибла, попав под колеса автомашины.

Позже из-за жилищных неудобств и переездов в семье собак не было.