Рассказы об Алой

Малец Волдомиро уже не спал, он лежал ничком, плечи его вздрагивали, и все понимали, что он плачет.

– Откуда ты взял это, сынок? – спросила его Алая.

Он ничего не ответил.

– Этому не место в нашем мире. Напрасно твой отец вытащил этот инструмент оттуда, откуда он его вытащил. Заберу-ка я его, пожалуй, с собой.

Так она и сделала. И торговля пошла еще бойче, чем прежде.

11. Самая короткая история про Алую

В плетеном кресле перед Алой сидела стройная красивая девушка и плакала.

Густая русая коса, возлежавшая, как на полке, на высокой груди, почти полностью пропиталась слезами.

– Ну, и что с того, что я умница и красавица? Меня никто замуж не берет. Была б я просто оборотнем – еще ладно. Многим лестно заиметь ручную волчицу или игривую рысь. Но ведь эта пакость, в которую я обращаюсь, никому и даром не нужна.

Алая молча кивала, а руки ее в это время работали, сперва споро и аккуратно вырезая из листа золоченой фольги маленькую иглистую звездочку, а затем сворачивая ее в виде герцогской короны. Сложив корону, слишком маленькую даже для младенца, Алая посмотрела на девушку строгим взглядом и велела:

– А ну, перекинься.

Потом приладила корону на голову превращенной, улыбнулась довольно и сказала.

– Все готово. Теперь ты не просто лягушка, а царевна-лягушка. Всего семь букв, а какая разница!

12. Что-нибудь полегче

Всякий, кто жил в небольших итальянских отелях, знает, как трудно там позавтракать чем-нибудь полезным. Обычно, выходя утром в ресторан, вы видите массу сладких песочных и бисквитных пирогов, кекса, печеньев и т.д. За стойкой бара вам приветливо улыбается черноволосый Марио и предлагает чашку превосходного эспрессо или латте. Ни вам бекона, ни яичницы, ни жареных помидоров, ни тушеной фасоли, ни овсянки, ни грейпфрута – всего того, что так щедро положено британцу на завтрак. Эта женщина, наверное, была британкой. Средних лет, ничем не примечательная, она заказывала утром чашечку латте и выпивала ее, задумчиво разглядывая посетителей ресторана. Потом заказывала еще одну, потом еще… И ничего не ела.

Впрочем, не она была страдалицей в этом царстве утренних пирогов. Страдалицей была Оленька, горячая сторонница ЗОЖ, яростно считавшая калории и наворачивавшая круги по набережной утром, вечером и даже жарким тосканским днем. В первый же день, оценив масштабы бедствия, она припала, точно к чудотворному роднику, к блюду, на котором лежали вареные яйца, которых, кстати сказать, кроме нее никто не брал. И вот по утрам она тщательно очищала каждое яйцо, потом также тщательно отделяла белок от желтка, поедала первый и с презрением отвергала второй. Рядом с ее тарелкой росла горка скорлупы, а на ее тарелке росла горка веселых подмигивающих желтков, совсем не ожидавших, что они закончат свою жизнь в мусорном баке.

Неприметная британка, лениво взглядывала иногда на Оленьку, и взгляд ее не выражал ни осуждения, ни одобрения. Но однажды, кажется, на восьмой день издевательства девушки над яйцами, женщина встала и решительно направилась к ее столику.

– Извините, – почему-то по-русски сказала британка, – если вам не нужны эти желтки, можно, я их заберу? – И не дождавшись разрешения, сгребла их одной рукой в прозрачную миску.

Раздался звон, словно тысячи хрусталиков просыпались с неба, и Оленька с удивлением увидела, что в миске у женщины лежат не желтки, а ровные круглые, вроде бы, золотые, – да нет, точно золотые – шары.

Женщина проследила Оленьким взгляд и улыбнулась:

– Тяжелые, правда? Слишком тяжелые. А хочется чего-нибудь полегче. – И золотые шары в миг обратились в золотые головки одуванчиков.

– Еще легче? –  женщина подмигнула, – и желтые цветы вдруг стали белыми пуховыми головками.

– Ухх! – дунула женщина и легкие парашютики разлетелись по всему залу, заискрились и вместо того, чтобы осыпаться, медленно поднялись вверх и исчезли где-то под потолком.

Никто не суетился, не показывал пальцем, не кричал, казалось, все восприняли происшедшее, как обычную, вполне себе курортную забаву. Неприметная женщина также неприметно исчезла, а на столе перед Оленькой, прямо поверх скорлупы лежала роскошная тысячелепестковая роза и благоухала, точно райский сад.

13.А Временная петля

– Временная петля – бормотала под нос Алая, потирая бог знает сколько уже нывшую макушку. – Далась мне эта временная петля! Всем давно известно, что никаких временных петель и на свете-то не бывает! Континуум пространства-времени так крепок, что ничто не может его разрушить. Тут надо такую силищу иметь, что ого-го, – Алая задохнулась от осознания, что такой силищи ей не заполучить никогда, вздохнула и некоторое время завистливо молчала.