Рассказы об армии

- Как дела? Всё ли в порядке? Может помощь нужна?

- Так точно, товарищ полковник, моряки забирают спортсмена-парашютиста.

Старый терьер напряг ноздри, почуяв дичь, сверкнул глазами: снова при деле оказался...

- Где? Мы своих не отдаём.

Я без всякой субординации расшвыриваю толпу, всех, кто попадается по дороге, открывая пространство для прохода полковника. Призывники и солдаты просто отлетают в сторону, а офицеры, удивлённые такой бесцеремонностью, резко поворачиваются и застывают с поднятой правой рукой. Рефлекс, однако. Успел!

Кивнув на старлея, я устраиваюсь за спиной полковника, расставив ноги и заложив руки за спину. У моряков получается хуже. Им так перед полковником стоять не положено.

- Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! Ну, посмотрим, каких вы орлов набрали для защиты нашей Родины. Дайте ка мне личные дела, - и мне через плечо вполголоса, - Который?

И перебирает тоненькие папки. Я на ухо потихоньку: "Этот". Папка откладывается под палец. Затем накрывается ещё одной.

- А посмотрю я, какой народ во флот идёт, - играет свою роль полковник, - Призывник такой-то!

- Я!

- Как дела, сынок, с желанием идёшь?

- Да мне бы лучше на два года попасть служить, товарищ полковник...

- Нет, молодой человек! Не мы выбираем. Родина нас выбирает. Она лучше знает, где мы нужнее.

Я жёстко уставляюсь на своего друга. Тот едва заметно кивает и опускает глаза: понял.

- Призывник такой-то!

- Я, товарищ полковник!

- С желанием идёте служить во флот, молодой человек?

- Так точно. Я специально готовился для службы. У меня семьдесят прыжков с парашютом.

- Что? Парашютист! Во флот? Товарищ старший лейтенант, пожалуй, я его у Вас заберу.

- Товарищ полковник! Я уже отправляюсь. У меня уже всё оформлено...

- Ничего страшного. Пойдите напрямую к председателю комиссии и скажите, что полковник Е/в забрал одного призывника и приказывает дать вам другого и побыстрее.

В поезде мои пацаны с наслаждением уплетают домашнюю снедь, а мне думу думать надо: как теперь в бригаде вывернуться? Что не говори, а моя самодеятельность мне икнётся. И как назло не могу придумать никаких оправдательных мотивов. Зайдя на территорию части, по закону подлости, сразу попадаю на командира и начальника политотдела. Мля! Не упустят возможности, проконтролировать лишний раз моё поведение. И, вполголоса посоветовав пацанам повесить на морды идиотско-почтительные маски, я отправляюсь печатным шагом к подполковникам. На пятом или чуть позже шаге в голове зреет идея.

- Товарищ подполковник! ... прибыл с двумя призывниками. Один шофёр и по приказу полковника Е/ва один спортсмен-парашютист.

- Гы-гы-гы! - по-лошадиному заржали подполковники, обдав меня водочным перегаром, - Вот, что значит интерес появился...

Пронесло. И я чувствую, что мой выстрел не просто в "десятку", а в самый центр попал. Есть тут ещё какая-то история, которой я не знаю, но сделал её продолжение.

А было так. Год назад парашютная команда округа заняла последнее место и министр обороны послал в округ строгий выговор ответственному за подготовку. Командующий округом был уже генералом, который очень хотел жить в Москве. И выговор ему был совсем ни к чему. Отправив его в отдел, он дописал, что выговор объявляется ответственному офицеру отдела. Значит дальше его не перешлёшь. Начальник отдела ещё не был генералом. И очень хотел им стать. Опять, значит, не с руки портить послужной список. Крутили-вертели и придумали.

Дать выговор полковнику Е/ву руководителю тыловой службы. Генералом он не будет, потому что через год уходит на пенсию. А на размере пенсии выговор никак не отразится. Старый пенёк, откатавший всю службу как кот в масле, чуть не свихнулся, получив строгача на последнем году службы. Да ещё и от министра обороны. На его жалобное блеяние, что он совсем не причём, начальник отдела резонно заметил, что надо интересоваться всем, что происходит в отделе и округе, раз уж носишь десантные эмблемы. И не было более ревностного попечителя в дальнейшем у спортивной команды. Каждый приезд полковника начинался с визита к парашютистам. А потом уже и я подвернулся.

А строгий выговор ему после этого случая сняли. Аккурат перед пенсией.

3. Задание.

Моя сверхсрочная служба началась с того, что я нахамил комбату. Правда, я так не считал, так майор мне об этом сказал. У него была прескверная привычка давать разнос прапорщикам и офицерам в своём кабинете. Естественно, что при тонких стенках, всё это могли услышать все желающие и нежелающие. Авторитета командному составу это не добавляло.

Дошла очередь, однажды, и до меня. Возвысив голос до предела, комбат решил заодно и обучить меня хорошим манерам.

- Встань, как положено!!

Поскольку мне это уже порядком надоело, я сказал, почти неслышно:

- А ты мне не хами.

Вытаращив глаза, майор замолчал, очевидно решив, что ему показалось. Я же преодолел разделяющее нас пространство и, даже, слегка наклонившись, продолжил: