Рассказы печального студента

Он поднял голову. Собеседник посмотрел на него и улыбнулся. Виделись они часто, каждый день, но поговорить удавалось редко. - Ну что, просто поболтаем, или ты сегодня серьезно настроен? - Пожалуй, поговорим о вечном. - Даже так? - Не смейся. Ну что ты скажешь хотя бы о любви? - Что ж, действительно - вечное... Вечный вопрос: что легче - любить или ненавидеть? - вот главный философский вопрос. Те, кто говорит о материи, сознании и т.д. - не философы; политики, теологи - кто угодно, но философы нет. - А по-моему, тут все давно решено. Все призывали всегда учиться любить. - "Возлюби ближнего своего"? Вон их сколько - толпы ближних вокруг. Чего бы их не любить? Чего проще! Что бы человек не сделал, ты - за этот проступок, ведь ты любишь его, так? Ведь ты готов все простить любимому человеку? Ну вот, все вокруг - именно такие. Люби их и нет проблем. А ты попробуй ненавидеть. Это не так просто, как кажется. Бьет один ближний другого если ты их любишь, ты не будешь мешать им, пройдешь мимо. Ты попробуй не пройти. Не согласись с ближним, когда он говорит не то. Научись не любить его, любить и так все умеют. - А если не столь заумно? - Да не столь уж это заумно, скорее уж наоборот - жизненно. - Вот и скажи о своей жизни. - О любви в своей жизни? Да нет ее, пожалуй. О родителях я не говорю. Тут ты все и так знаешь, и вообще, об этом и говорить не надо. А другой любви нет, нет. Я идеалист, наверное. А идеал редко когда находится. Не усмехайся. Мой идеал - не королева какая-то. Пусть просто симпатичная. Главное - что в голове. Точнее - в душе. Я не встречал таких. - А другие тебя не устраивают? - Скорее я их не устраиваю. Не столь красивый, не столь стройный, не столь богатый и не столь глупый, как им бы хотелось. Если коротко, то тем, кто может сколь-нибудь понравиться мне, не нравлюсь я, а те, которым могу сколь-нибудь понравиться я, не нравятся мне. - И ты ищешь свой идеал? - Нет, не ищу. Что толку? Да и как ты это представляешь? Бегать по улицам с фонариком? Когда-нибудь встречу. Или не встречу. - Да ты пессимист во всем. И жесток к тому же. - Что ты! Я оптимист, самый оптимистичный оптимист. Иначе бы не выжил. Я не жестокий, нет. Слова мои порой жестки, но это уж кому как покажется. Не нравится - ненавидь меня. Я не проститутка, чтобы меня все любили. - Ты одинок... - Нет. Это другие одиноки, у кого толпы друзей. Они одиноки в толпе. У меня же их мало, очень мало. Но количество не зависит от качества. Да и вообще "качество дружбы"? Ладно, кто-то идет. Потом еще поговорим. Пока! - Пока! - сказал он и отошел от зеркала.

-30.12.89

Посадка.

Корабль, прибывший для более детального изучения этой системы, приближался к седьмой планете. Шесть предыдущих, хотя и были довольно любопытны, ничего нового не дали, все они принадлежали к тем типам планет, которые хорошо изучены и давным-давно классифицированы. Экипаж не без оснований считал, что и седьмая, да и оставшиеся две планеты не принесут ничего нового. Приборы не регистрировали чего-либо, что с точки зрения Разума, могло быть осмысленной деятельностью. Маневр был выполнен безукоризненно, и со стороны можно было подумать, что какой-то космический обломок прилетел из глубин пространства и был притянут седьмой планетой. Уже при подлете были получены любопытные данные. Когда число витков на орбите перевалило за сотню, экипаж знал структуру планеты, примерные тенденции ее развития за последние столетия, число и форму компонентов веществ. Но не это волновало экипаж. На планете была жизнь, мало того, жизнь в биологической форме. Одного не знали и не могли узнать на корабле до какой степени развития дошла эта жизнь и есть ли на планете разум. Мощная газовая оболочка, безусловно необходимая для жизни на планете, не давала возможности исследовать эту жизнь разведывательными аппаратами и мешала рассмотреть жизнь с орбиты. Экипаж не мог накопить информации больше, чем он уже сделал, находясь на орбите. Оставалось одно посадить корабль. Экипаж долго не решался сделать это, ведь необходимо было выбрать место посадки так, чтобы Жизнь не пострадала. Корабль был слишком велик, к тому же для посадки была необходима почти идеально ровная и тверда площадка, которая создавалась капсулой, сбрасываемой перед посадкой. Именно поэтому большая плотность Жизни на планете, так вначале обрадовавшая экипаж, теперь ставила трудную задачу. Большинство территории планеты занимали системы жизни в разных фазах своего развития. Там садиться было нельзя. Оставались довольно многочисленные, рассыпанные по всей планете пятна с крайне низкой концентрацией жизни. Конечно, и при посадке на такое пятно не исключались жертвы, но их количество было бы незначительно даже при самом неблагоприятном исходе. К тому же, большинство таких пятен имело довольно плоскую поверхность, которую легче было расплавить. После долгих прикидок было выбрано самое крупное пятно, как наиболее безопасное для Жизни место посадки.