Рассказы по циклам и не очень

Методики нетрадиционного взаимодействия с миром начали разрабатываться примерно в середине двадцатого века, в рамках так называемой «холодной войны». Был такой коротенький исторический период, Россия враждовала с одним из Британских протекторатов или как-то так. Тогда ни генетика, ни нейрофизиология не имели должного развития, нанотехнологии тоже только-только появлялись, поэтому успехов разработчики не добились. Зато заложили основу нескольких областей науки, позднее позволивших сделать рывок в космос. Спустя три века о псионике вспомнили в связи с открытиями профессора Роговцева в области изучения ноосферы, но к тому времени сформировалось прочное общественное мнение, направленное против мутаций организма. Причины общеизвестны – чума Ларсона, восстание Хатико, алкогольная эпидемия… К корректировке генома человечество с тех пор относится настороженно. Однако, после долгих дебатов, подкрепленных результатами испытаний, мнение сторонников псионики перевесило. Немалую роль в этом сыграли щедрые денежные пожертвования корпораций, нуждавшихся в аналитиках экстра-класса и почуявших возможность заполучить огромное конкурентное преимущество.

Тем не менее, в старых мирах псионов недолюбливали. Причем ограничения существовали и на бытовом, и на законодательном уровнях. Например, в некоторых странах официально допускалось существование ресторанов «только для не-генмодифицированных людей», запрещались смешанные браки, хотя наследственность процедура изменения не затрагивала. Заходить в казино или играть на бирже эсперы не могли нигде. В пограничье им жилось попроще. Во-первых, большинство псионов служили в армии или флоте, а на фронтире традиционно уважительное отношение к военным. Во-вторых, нравы здесь попроще, народ друг друга знает получше, бюрократии меньше. Сразу видно, кто чего стоит. И, в-третьих, сложно плохо относиться к тому, от кого зависит твоя жизнь и чьи предупреждения не раз ее спасали.

С началом столкновений с шаару статус псионов повысился. Их способности превратились из просто чрезвычайно удобного инструмента в стратегический ресурс, от которого зависело выживание человечества. Это отразилось в изменившейся риторике дикторов новостей и возрастании числа популярных передач, пропагандирующих образ экстрасенса-воителя. Но, если исходить из представленных на сайте Академии Псионики сведений, увеличения числа выпускников пока не заметно. Впрочем, стандартный курс обучения составляет десять лет, и последствия рекламной компании еще просто не успели сказаться.

Псионы предвидели будущее, хотя и не со стопроцентной точностью, и потому могли предсказать нападения ушастых. Они не обманывались маскировкой, выдавая данные для стрельбы операторам орудий. Их способности блокировали телепатов шаару, таким образом, укрывая наши собственные корабли. И, кроме того, колдунов было очень мало.

Думаю, если бы я знал все это раньше, то пришел в региональный филиал ПсиКорпуса уже давно.

- Вы знаете, молодой человек, люди вашего возраста и вашей биографии пытаются поступить в Академию редко. Не поделитесь, с чего такие резкие изменения на жизненном пути?

Принял меня целый полковник, правда, внешностью и манерами больше походивший на доброго дедушку. Не знаю, почему он захотел побеседовать с обычным старшиной – может, просто скучно стало. В действительности в Корпусе звания свои, нечто вроде «специалист-оракул первой категории» или «мастер-медик восьмой степени», но во флоте и армии их называют более привычно. Смотря куда псион приписан. На кораблях и, думаю, в наземных войсках положение у эсперов особое – вроде и в командной цепочке, а вроде нет. Капитан имеет право проигнорировать совет псиона, но в случае провала это будет считаться отягчающим обстоятельством и трибуналом зачтется. Ну, и так далее.

- Насколько мне известно, мои способности позволяют пройти изменение – пожал я плечами. – Псионов мало, псионы нужны Я решил попробовать.

- То есть вы решили, что можете принести пользу – переформулировал полкан. – Правильно я вас понимаю?

- Так точно.

Дедушка недовольно сморщился.

- Вы, Вячеслав Иванович, совершаете типичную ошибку. Вы считаете псионику наукой или, скажем, нестандартной профессией. Думаете, что придете в Академию, прослушаете определенное число курсов, получите практические навыки и, после ряда неприятных медицинских процедур, выйдите в большой мир. Так вот, это не так. Псионика, скорее, образ жизни. Мировоззрение. Из сотни студентов мы в первый год отчисляем девяносто, еще восемь уходят на следующих двух курсах. Не потому, что они не выдерживают физических или интеллектуальных нагрузок! Они уходят сами, потому что не способны принять новую жизнь вне привычных границ и условностей. Их учат иначе думать, иначе оценивать ситуацию, иначе строить отношения с людьми. Задания учителей многим кажутся бессмысленными или, еще хуже, бессмысленно-опасными.