Рассказы Повесть Пьесы

Лимузин остановился у роскошной виллы, окруженной небольшим садом. Миома вышел, а адвокат сказал, что сегодняшнюю ночь мы переночуем в замке его босса, а завтра нам предоставят отдельные дома.

Перенасытившись событиями за последние два дня своей жизни, я мгновенно заснул, поглаживая под собой шелковые простыни, и на следующее утро проснулся рано, разбуженный пением птиц. Вся моя комната была залита солнечным светом, я поднялся, потянулся и подошел к большому окну. В саду, устроившись в шезлонге, во всем белом сидел Миома. Невдалеке от него стояла неотесанная глыба мрамора, и он смотрел на белый камень не отрываясь, пока от него, как мне показалось, не отвалился небольшой кусочек. Затем Миома поднялся из шезлонга и увидел меня, стоящего возле окна. Он долго и пристально смотрел мне в глаза, я старался выдержать, но вскоре почувствовал в глазах нарастающую боль и был вынужден отвернуться. Миома хмыкнул, помахал мне рукой и ушел куда-то в глубину сада. В мою комнату постучали, я открыл дверь и увидел прислугу, вталкивающую тележку с завтраком.

После завтрака мы все собрались на первом этаже, в помещении для официальных встреч, Миома, несмотря на раннее время, был в смокинге и держал в руках большую шкатулку черного дерева. Адвокат, также в смокинге, попросил нас подождать несколько минут, так как ожидался еще один человек. Прошло целых полчаса, пока наконец не явился тот, которого ждали. Это был кубинец; личный врач Миомы, пришедший в цветастых шортах, с голым волосатым торсом и, по всей видимости, мучимый похмельем.

Адвокат пригласил всех нас садиться на специальные места, а сам встал перед нами, вытащил из кармана бумагу, развернул и прочел ее содержание, состоящее всего из нескольких строк:

«Сегодня вы становитесь гражданами новой страны. Страна эта называется Миомия. Надеюсь, что с этой минуты вы будете честно служить своей новой родине, будете готовы отдать за нее свою жизнь. Поздравляю вас, первых граждан Миомии. Президент Миомии Миома Дулович».

После зачитанных адвокатом слов Миома открыл шкатулку, вытащил из нее три черные книжечки и вручил их нам. Мы стали гражданами Миомии. По этому случаю было вскрыто шампанское, позволившее врачу от своего похмелья избавиться.

После окончания церемонии адвокат повел нас с физиком показать дома, в которых нам отныне предстояло жить.

Долговязому юноше достался одноэтажный домик с пристройкой, в которой находилась лаборатория, обставленная самым современным оборудованием. Юноша очень бурно радовался и долго тряс адвокату руку, как будто это он построил этот дом.

Оставив юношу восторгаться одного, адвокат повел меня в сторону океана. Метрах в пятидесяти от пляжа стоял небольшой домик с двумя окошками, возле него, гнувшись, росли пальмы.

В домике было всего три комнатки, обставленные лишь самым необходимым. Мне, привыкшему вести спартанский образ жизни, это понравилось, и я попросил адвоката поблагодарить за меня Миому.

– Давайте зайдем в чулан, – предложил адвокат.

Я кивнул головой, он отпер дверь, и мы вошли в небольшую, без окон, комнату. Адвокат зажег свет, и я увидел нечто напоминающее склад рыболовного магазина. Чего в нем только не было: и наборные удилища от одного до пяти колен, и спиннинги с различными катушками, от вида которых у российского рыболова свело бы скулы; также несколько ящиков со снастями, сети мелко– и крупноячеистые. В углу чулана стояли два комплекта аквалангов, вызвавшие во мне ощущение свершившегося детского чуда, так что я немедля хотел сбросить с себя одежду, напялить акваланг, броситься в океан и лежать под водой, пока не кончится кислород…

– За домом есть небольшая пристань, – сказал адвокат. – Там вы найдете моторную лодку и цистерну с горючим.

– И лодка есть? – уже не удивляясь, спросил я.

– В дальнейшем вас никто беспокоить не будет. Если вам что-нибудь понадобится, вы знаете, как меня найти.

Адвокат ушел, я остался один и после бурных восторгов немного загрустил. Глядя на океан, я размышлял о Миоме, пытаясь понять, что он задумал. Пришло сомнение – не опрометчиво ли я поступил, что приехал на остров, бросив всю свою предыдущую жизнь. Но постепенно накатывающие волны меня успокоили, я стал фантазировать завтрашнюю свою рыбалку и думал о том, что все нормализуется, что дома мне делать абсолютно нечего и пусть все идет, как идет. Я положил голову на подоконник и задремал. Последней моей мыслью был вопрос: почему Миома не забрал к себе мать?..

Позже я узнал, что, после того как мы расселились, Миома вызвал к себе адвоката, и они два часа о чем-то совещались. На следующее утро в океан вышли с десяток баркасов, управляемых аборигенами. По всей окружности острова они расставили ограничительные буи с предупреждением, что за ними начинается частная территория, вход в которую без разрешения категорически запрещен.