Рассказы. Повести. Легенды

   -- Ну, Сашутка, - сказал он глухо, - теперь значит... парой.

   Мальчик взглянул на отца, взглянул но свою одинокую пристяжку, и слезы брызнули у пего из глаз.

   Когда выехали они на дорогу и когда село с его колокольней и крестами погоста должно было сейчас скрыться за поворотом, скрыться насеки от них вместе с могилой Устиныча, Трифон остановился.

   Все оглянулись и начали молча креститься и кланяться, а Сашутка, скинув с себя пристяжку, бросился на колени и до земли поклонился той стороне, где лежал его седой друг... Он уперся лбом в холодную землю, и не хотелось ему оторваться от нее, пока не прохрипит опять над головою ласковый знакомый голос: "С богом, Сашутка! С богом!.."

   И некому было уже так крикнуть, некому было утешить и ободрить его, и осиротевшей душе Сашутки не на что было откликнуться.

   -- Ну, трогай, Сашутка! Пора, - сухо раздался строгий голос отца, и точно ударил он его по сердцу этой строгостью.

   В последний раз взглянул Сашутка на видневшееся вдалеке село, в последний раз поклонился погосту и, обливаясь тихими слезами, нехотя взялся за веревку...

   Через месяц изнуренная "пара" докатила, наконец, тележку до новой земли.

   1894

Жулик

   Однажды сторож Антон, лохматый деревенский мужик лет сорока пяти, здоровый и сильный, ходивший осенним вечером в тяжелом длинном армяке, в валенках и с дубинкой в руках, поймал жулика.

   Жулик был совсем молодой, но хилый, маленький и очень смирный.

   Антон заметил его на погребице, когда тот только что сломал замок. Он подкрался к нему сзади и неожиданно схватил его крепкой рукой за шиворот:

   -- Я тебе покажу, как замки ломать!

   Жулик ахнул, но не сопротивлялся. Он выронил из рук и замок и шкворень и только пытался заглянуть в лицо того, кто держал его за воротник, и держал так крепко, что нельзя было повернуть голову.

   Дело было в загородном дачном поселке, и жулика нужно было вести к уряднику, который жил неподалеку и в это время, вероятно, еще не спал.

   Не желая из-за пустяков беспокоить хозяев, Антон не стал поднимать шума. Не говоря никому ни слова, он вывел пойманного за калитку.

   -- Иди, иди! - покрикивал он, встряхивая своего пленника. - Упираться будешь - убью! - пригрозил он на всякий случай.

   И они пошли.

   Рука Антона точно окаменела на шее жулика; ни сопротивляться, ни думать о побеге было невозможно.

   Дорога вела сначала мимо ряда дач, частью освещенных, частью уже покинутых, потом вела через просеку и через полянку по берегу большого пруда.

   На небе светились звезды; вокруг было тихо и мирно.

   Никому из живущих не могла прийти и мысль, что мимо проходят незнакомые между собою люди, ставшие минуту назад друг другу врагами.

   -- Господин сторож... а, господин сторож! - заговорил вдруг жулик скромным, почти ласковым голосом.

   Было темно, и только по его голосу было заметно, что он говорит улыбаясь.

   -- Перехватите, ради бога, полегче. А то уж дышать становится невозможно. Я не уйду. Да от вас даже бык не уйдет... от этакой хватки.

   Антон, сознавая свою силу, молча ослабил пальцы, и жулик с облегчением повернул несколько раз вправо и влево голову.

   -- Благодарю вас.

   -- Иди, иди!

   С минуту они шли молча. Легкие башмаки и мягкие валенки по-разному шумели по дороге.

   -- Господин сторож... а, господин сторож, - заговорил опять пленник тем же ласковым и тихим голосом.

   -- Ну?

   -- Я только к примеру. Например, если бы не было на свете жуликов, вовсе бы не было... никогда, даже звания ихнего не было бы вовсе...

   -- Ну?

   -- Вот я и думаю: что бы вы, господин сторож, стали бы тогда делать? То есть какое именно дело стали бы вы тогда выполнять?

   Антон сразу не понял вопроса. Он думал о самом себе и ответил сурово и кратко, чтобы показать свою власть:

   -- Иди, иди!

   Жулик шел впереди, Антон сзади; их соединяла только рука Антона, лежавшая, как железная скоба, на чужой шее.

   -- Я только к примеру... Чем бы вы стали заниматься, если бы жуликов совсем не было на свете?

   Антон молчал.

   -- По-моему, не будь жуликов, не было бы и сторожей.

   Подождав напрасно, но терпеливо ответа, пленник добавил:

   -- Поэтому я так понимаю, господин сторож, что жулик для вас первый друг и благодетель.

   Вопрос становился доступным Антону. Он несколько замедлил шаг и начал вслушиваться.

   -- Красную рубашку вы бы тогда, пожалуй, не носили, ежели бы нашего брата не было. Потому что хозяину вас держать не было бы никакого расчета. Потому - для чего вы?

   Он помолчал и вздохнул.

   -- Ежели жулика нет, то и сторож есть только прах, и ничего больше. Так ли я понимаю?

   Это было настолько неожиданно, что Антон даже остановился.

   Он молча и строго глядел в темноте на свою жертву, однако слова эти затронули его.

   В армяке было жарко, а главное, сквозь армяк не могло быть видно его одежды; откуда же тот мог узнать про его красную рубашку, которую ему недавно подарила хозяйка на именины?

   -- Сейчас видать, - ответил он на свои мысли, - что ты страсть какой жулик!.. Ну, шагай!

   И они опять пошли в прежнем порядке.

   В просеке было темно и жутко. Еловый лес зубчатой черной стеной вырисовывался на темном звездном небе.

   Под ногами хрустели сухие ветки и шуршала старая, затоптанная трава.