Рассказы (публикации 2009–2017 годов)

Верка! Ты что? Какой мужчина? Причём здесь мужчина? Пациент. Естественно. Но ведь уже четырнадцать лет, с Лёшкиного возвращения в Россию, ни малейшего представления о мужчине. Разве это нисколько не оправдывает? Верка, перестань! Нужны тебе эти мужчины. Даже с Лёшкой. Работай! Что с тобой происходит? Почему ты начинаешь с широких мышц спины? Но ведь какие они! Да, это мужчина. По-моему, у тебя сегодня какое-то помешательство. Тысячи пациентов мужского пола, и никогда не было ничего подобного. Подумаешь, красивые мощные мышцы. Он что, первый такой? Перед ним был турист из Москвы. Красивый парень. Спортсмен. И намного моложе. Сколько лет этому? Никак не меньше сорока трёх-сорока пяти. Почему же москвич был пациентом, а не мужчиной? Ладно, работай. О возрасте вспомнила. Возраст.

В семнадцать лет в родных Бендерах, из которых до этого никуда ни разу не выезжала, Вера с золотой медалью окончила школу. Как она мечтала стать врачом! Но путь в столицу республики, в Кишинёв, был преграждён. Не Днестром, рекой шириной в двести-двести пятьдесят метров. Невидимой непроницаемой стеной высотой до самой бесконечности. Внезапно Бендеры оказались уже не в Молдавии. А где? Россия? Украина? Неизвестно.

Ближайший медицинский институт в Одессе. Но это Украина. И будь я обвешана золотыми медалями с головы до ног, меня, еврейку в Одесский медицинский институт не примут.

Отец изредка переписывался с инструктором Горьковского горкома партии. Во время войны тот был парторгом в батальоне, которым командовал дедушка, папин отец.

Будущий командир батальона, будущий гвардии майор в начале июля успел отправить в эвакуацию беременную жену. Бабушку. Сына, моего отца, так никогда и не увидел. Сын родился осенью 1941 года. А гвардии майор, дедушка, погиб в Германии за несколько дней до Победы. Его вдова и четырёхлетний ребёнок вернулись в Бендеры, где продолжали голодать и подвергаться издевательствам.

Как здорово очерчены мышцы от самых лопаток к подмышкам. Все-таки придётся добавить капельку масла. Да, ничего не скажешь, мужчина!

Верка, прекрати немедленно! Что это с тобой? Действительно непонятно, что происходит. Ведь даже лица его разглядеть не успела. И голоса, кроме «здравствуй», когда он вошёл, не слышала. Отвлекись. Вспомни, как поступила в Горьковский медицинский институт. И вообще думай о чём угодно, только не об этих глупостях. Поступила. Без протекции. Подчинённый деда даже с общежитием не смог помочь. Зато как он рассказывал о деде! Рассказывал, что более честного и справедливого человека, чем комбат, никогда не встречал. Просто потому, что таких больше нет. А об отваге и говорить нечего. И погиб этот отважный человек именно из-за этих качеств.

Батальон был самым лучшим не только в полку, не только в дивизии, но и во всём корпусе. И, хотя большое начальство по какой-то непонятной причине недолюбливало гвардии майора и батальону ставили самые гибельные задания, потери у них всегда были меньше, чем в других подразделениях. Комбат тщательно продумывал каждый шаг, каждое действие батальона и щадил солдат.

За несколько дней до Победы комбат получил очередной приказ на атаку. Это было совершенно бессмысленно. Никому эта атака уже ничего не давала. Не подчиниться гвардии майор не мог. Отдавать такой приказ подчиненным было стыдно. И комбат сам возглавил атаку. А ведь мог поступить как любой комбат. Приказать командирам рот и ждать исполнения на командном пункте. Святой был человек! Святой!

Сняла койку у симпатичной бабки почти на самой окраине города. Относительно дёшево.

Она массировала, стараясь отвлечься воспоминаниями. Но восхищение каждой мышцей, наоборот, отвлекало от воспоминаний. Сознании уплывало в неосознанное и непонятное. И объяснения этому не было и не находилось.

В кабине едва слышно звучала «Маленькая Ночная Серенада». Секундная пауза. Новый опус. В течение десяти минут пациент не проронил ни звука. И вдруг обрадовано выдохнул:

— Шуберт. Пиано соната. Аллегро. Понимаешь, ох, как я люблю её!

— Ты музыкант?

— К сожалению, нет. Я шофер автобуса. Понимаешь? Балагула. У меня в автобусе тоже так тихо звучит эта музыка. Даже когда я рассказываю своим пассажирам-туристам всякие байки о том, что они видят из окон моего автобуса.

— Ампутация у тебя в результате ранения?

— Да. Идиотский бой в Бофоре. Может быть слышала?

— Кажется, это в южном Ливане?

— Да. Тридцать лет тому назад. Понимаешь, а мне тогда как раз девятнадцать стукнуло.

Значит, ему сорок девять лет. Выглядит куда моложе. Ровно на десять лет старше меня. Какие мышцы! Как эти выступают из-под широчайших мышц спины! Хоть студентам демонстрируй на лекции по анатомии. Мужчина!