Рассказы разных лет (сборник)

А человек посмотрел на юг. Туда, куда однажды он отправится, чтобы снова увидеть свою дочь… Обязательно отправится. Но не сейчас. У него еще были силы, чтобы держаться на лезвии клинка — любовь еще хранила его.

Он ушел из города тихо.

Настоящее желание

Распластавшись на золотых крыльях спиной вниз, орел попытался ударить по мячу «ножницами» — в падении через голову, как заправский футболист. И, конечно же, промахнулся.

Желтый, как одуванчики под полуденным солнцем, мяч поскакал к кустам шиповника на краю поляны.

— А вот и не убежишь! — крикнул львенок и помчался вдогонку.

Белый теленок с огромным голубыми глазами вздохнул. Солнце уже клонилось к закату, а значит, скоро им расставаться…

— Не вздыхай так, — улыбнулась маленькая принцесса. — Я же приду завтра.

— Ой… — плюхнулся на задние лапы львенок перед кустом шиповника, в оранжевых розочках которого застрял мяч.

Из-под куста показалось сначала одно длинное розовое ухо, потом второе, а затем появился и весь плюшевый кролик. На нем были синие спортивные шорты и майка.

— Ты кто? — спросил львенок.

— Это вот ты кто? — мрачно сказал кролик. — Зачем чужое берешь?

— Это наш мячик…

— Да больно нужен мне ваш дурацкий мячик! Я вон за ней пришел, кролик нацелил плюшевую лапу на маленькую принцессу.

— Вообще-то, это наш мир, — сказал львенок. — И мы тут, знаете ли, сами как-нибудь разберемся, кому, когда и куда уходить. Принцесса сама решает, когда ей просыпаться.

— Слушай-ка, ты, — кролик ткнул львенка лапой в грудь. — Она из моего мира, понял? И будет расти там. Жить, работать, зарабатывать побольше денег и покупать мои батарейки. Понял?

Львенок нахмурился. Он и вправду кое-что понял.

— А ну с дороги! — рявкнул кролик и попытался оттолкнуть львенка.

Львенок уперся и сам толкнул кролика. Кролик упал в куст.

— Да я тебя…

— Ну-ка иди отсюда, реклама ходячая! — сказал львенок. — Давай-давай, плюшевый! А то порву, как Тузик грелку!

— Ах, так?

Кролик сунул лапу в рот и свистнул. Из-за куста откликнулись барабанной дробью. Не очень громкой, но частой-частой, словно десятки крошечных палочек стучали в крошечные барабанчики. И из-за куста, с обеих сторон, показались плюшевые кролики. Насупившись, они шли, чеканя шаг плюшевыми лапами, и стучали в барабанчики на своих животах…

…бум-бум-бум, стучал по жестяному подоконнику дождь, хлесткий как град.

— Оля, вставай, — повторила бабушка. — А то в школу опоздаешь.

Бабушка развернулась и пошаркала обратно на кухню.

— …до десяти раз дольше, чем другие батарейки! — доносилось из-за стенки, где с утра пораньше орал телевизор. — Энерджа-айзе-ер!

Оля неохотно открыла глаза. Сон кончился как-то странно, но сначала был просто чудесным. Жаль только, что она уже совершенно не помнила, о чем же он был…

Из пуговицы плеера на подушке (она всегда на ночь втыкала в ухо крошечный наушник, чтобы не слышать орущий из-за стены телевизор соседей они его, кажется, круглые сутки не выключали, и хуже всего была реклама, на ней громкость еще прибавлялась, — но во сне ворочалась, и к утру наушник всегда вылетал) тихо неслась ее любимая:

Под небом голубым есть город золотой
С прозрачными воротами и яркою звездой…

Вот только небо было совсем не голубым. За окном был пасмурный и слякотный конец ноября. Оля вздохнула и пошла умываться.

Манная каша, как всегда, была с комками. Но Оля старательно разжевывала их, стараясь не оставлять на дне тарелки. У бабушки и так бессонница, и зачем лишний раз напоминать ей, что она постоянно что-то забывает, — даже кашу мешать? И без того она всегда расстроенная и усталая. Да еще и спина у нее болит так, что никакие пояса из собачьей шерсти не помогают…

Оля старалась равномерно распределить комки по всей тарелке, чтобы они не остались на конец, — иначе она точно не сможет их все доесть. Но делала это не задумываясь, по привычке. А вот о чем же был сон? Он точно был очень хорошим. Теплый и добрый, как ластящийся щенок с шелковистой шерсткой…

Может быть, снилась мама?

Да, наверно. Мама… Приедет ли она когда-нибудь из этой дурацкой Америки? И зачем только она вышла за какого-то американца. Ни весточки от нее, ни письма, ни даже телефонного звонка.

Оля ее совсем не помнила. Дома не осталось ни одной ее фотографии. А когда она спрашивала бабушку, почему мама не звонит, или не затерялась ли у бабушки хоть одна ее фотография, бабушка всегда хмурилась и ворчала. «С собой все увезла в эту ихнюю Америку. Туда им и дорога, раз такая мамаша…»

— Она такая грустная по утрам, — сказал львенок.

— У нее это вечер, — поправил его теленок с голубыми глазами.

— Утро! — упрямо повторил львенок. — В это время она к нам приходит. Значит, для нас это утро!

Теленок не стал спорить.