Рассказы (сборник)

…однако это самое сакраментальное "стало быть" находилось настолько далеко от территории, на которую, оставаясь в рамках науки, смели покушаться даже наиболее дерзкие исследователи, что подавляющее большинство серьезных ученых отказалось от всяких комментариев, сославшись на недостаток данных. Дескать, через два, три года, когда "слепое пятно" выйдет на устойчивую орбиту, его массу можно будет рассчитать с точностью достаточной для того, чтобы делать хоть сколько-нибудь обоснованные выводы о сути этого таинственного новообразования. Ведь сейчас мы не знаем толком ни его скорости относительно Солнца, ни массы, ни плотности, не говоря о прочих важных параметрах. Ведь даже принятые большинством ученых размеры "слепого пятна" отнюдь не бесспорны, ибо опираются на косвенные данные, на покрытие им нескольких тусклых звезд — поскольку само новообразование, имея очень низкое альбедо, не отражает солнечного света. Во всяком случае — до сих пор не отражало. Однако не исключено, что, приблизившись к Солнцу… ну и так далее, и тому подобное.

Если астрономы, астрофизики, математики и прочие представители точных наук хотели таким образом успокоить общественное мнение, то сильно просчитались: нашлись другие ученые — преимущественно историки, юристы, политологи, агрономы, экономисты, ветеринары, философы — которые быстро разъяснили жадной до сенсаций публики, что к чему. Мол, они тоже доктора и академики, и их на мякине не проведешь: ясное дело — пришельцы! Ибо только космический корабль может не отражать света и произвольно менять траекторию. А поскольку в средствах массовой информации слухи о пришельцах муссировались с самого начала, с заявления Яна Шварца об открытии им "слепого пятна", то ничего удивительного, что после подобных комментариев многие отнюдь не бульварные издания запестрели броскими заголовками.

"Братья по разуму или космические монстры?", "Земля в опасности", "Руки прочь от человечества", "Президент США и всемирный масонский заговор пришельцев", "Духовностью России спасется мир", "Антиглобализм или Армагеддон" — писали "серьезные" газеты. Те, что полегкомысленнее, не мудрствуя лукаво, "резали правду-матку": "Людоеды из туманности Андромеды", "Трехголовые кровососы с Альфы Центавра", "Раса похотливых рабовладельцев на тропе войны", "Русский богатырь кладет… на марсианского змея-Горыныча" — ну, и прочее в этом роде.

Увы, даже самые хлесткие, провоцирующие и пугающие газетные заголовки не отражали и сотой доли того Ужаса, который надвигался на планету Земля.

Пока бойкие журналисты, стараясь перещеголять друг друга, изощрялись в сочинении все более разнузданных заголовков, "слепое пятно" со скоростью около трехсот километров в секунду входило в облако Оорта.

Проснувшись утром, Олег не сразу вспомнил, что же так напугало его вчера? Лишило сна едва ли не на всю первую половину ночи? И только, когда эмпатическая система юноши-мутанта настроилась на общий психоэмоциональный фон Леса, он вновь почувствовал вторгшуюся в земной мир чужеродную составляющую: не звериную, не птичью, не человеческую — вообще, абсолютно нездешнюю, не имеющую ничего общего не только с жизнью каких бы то ни было организмов, но и с их смертью. Почувствовав — вспомнил. Вспомнив — впал в глубокую тоску: Господи, спаси и сохрани Землю от надвигающегося на нее вселенского Ужаса! От обезумевшего от голода Неба! Бежать! Немедленно! Как прежде он бежал от людей — с их невыносимо мучительными эмоциями! Бежать в пустыню, на край света! Но… где тот край света, на котором можно спрятаться от обезумевшего Неба?! Где та пустыня, которая защитит от вселенского Ужаса?!

Всхлипнув, сердце Олега остановилось, от страшной душевной боли юноша-мутант потерял сознание, однако умереть ему было не время, и через несколько секунд сердце вновь застучало в груди — Олег очнулся. И сразу же пожалел, что не умер: чувствовать вселенский Голод, зная, что для его утоления мало целого Мира — невыносимое бремя! Одно дело земной круговорот всеобщего взаимного пожирания (в этом случае страдания жертвы эмпатическая система юноши-мутанта компенсировала удовольствием охотника), и совсем другое — неутолимый вселенский голод. Чувствовать, как от истощения умирает Небо и знать, что насытить Его может только все вещество Вселенной — кто бы вынес такую душевную муку? Во всяком случае — не Олег: испытав сумасшедшую перегрузку, эмпатическая система юноши-мутанта дала серьёзный сбой. Олег не перестал ощущать общий психоэмоциональный фон Леса, но ему вдруг сделались совершенно безразличными чувства не только лягушек, змей или, скажем, дождевых червей, но и куда более волнующие эмоции филинов, журавлей, зайцев, оленей, волков, медведей и даже любимой кобылы Машки. На какое-то время мир юноши-мутанта сузился почти до границ замкнутых мирков "нормальных" человеческих особей — таким образом, не перестав ощущать эмоциональный фон Леса, Олег на время утратил единство с Ним. И не только с Лесом — со всеми стихиями: огнем, воздухом, землей, водой.