Рассказы (СИ)

   В пуговке щелкнуло: блок новостей закончился, и ведущий перешел на обычный утренний треп. "Семь часов пятьдесят минут в Твери, и с вами, как всегда, ди-джей Гильотен, лучшее средство от головы: первое лезвие бреет чисто, второе - еще чище! А скажите, дорогие мои, многие ли из вас помнят, что сегодня Родительский день? Да, всякое бывает, не хочу вам портить настроение с утра, но многие детишки остаются без родителей просто потому, что папе с мамой они больше не-нуж-ны. Пишешь заявление в районную комиссию, подписываешь отказ от прав - и вуаля, ни забот, ни алиментов, можно продавать фазенду и двигать в Штаты. Хотя цены на нефть сами знаете какие, так что можно и не дергаться. Так вот, о детишках: областной центр усыновления напоминает, что..."

   Я убрал звук. Не сегодня.

   Не сейчас.

   Я подошел к терминалу. На экране сменяли друг друга детские фотографии. Возраст, имя, увлечения, успеваемость, хронические болезни... В мое время этого не было, и, наверное, к лучшему. Я и так не мог побыть один. Ни в учебной аудитории, ни в туалете, где закрывалась только одна дверь из четырех, ни в комнате, ни на подоконнике. А знать, что кто-то то и дело смотрит твои данные, разглядывает лицо, читает детские стихи... Нет, спасибо.

   Дверь женского туалета приоткрылась. Сначала на свет выползла моющая машина, потом ножка в изящной туфельке на высоком каблуке, и наконец - неопределенного возраста блондинка в халате уборщицы. Воровато оглядываясь, она покатила поломойку к лифтам.

   Я моргнул. Это с каких пор технички носят туфли из крокодиловой кожи?

   У лифтов почти никого не было. Я поискал взглядом блондинку, но она исчезла. Бродил с сумрачным видом черноволосый мужчина с рюкзаком, и чуть поодаль сотрудница центра что-то втолковывала мальчику лет десяти.

   - Ну хорошо, - донеслось до меня. - Но только пять минут, Саша! Зайдем, посмотрим, и сразу назад. Обещаешь?

   Саша энергично кивнул.

   Двери лифта звякнули, открываясь. Я пропустил остальных вперед и замер на пороге. Ехать, не ехать? Ведь если начистоту, разве я могу что-то дать такому ребенку? Ему нужна семья...

   - Молодой человек, вы заходите? - окликнула меня сотрудница центра. "Пичугина Светлана Витальевна", значилось под ее фото.

   - Да, конечно... Простите.

   Она мельком глянула на мой пропуск визитера и тут же заулыбалась.

   - Вы Родион Соколов! А я смотрю, где-то я вашу фотографию видела... Мы с мужем в прошлую субботу были на вашей выставке. На следующей неделе ребят поведу. Саша, правда, уже не пойдет, разве что с родителями. - Она счастливо засмеялась. - Сегодня последнее собеседование. Документы уже готовы.

   Черноволосый мужчина вздрогнул и дернулся, будто собираясь выйти. Светлана не обратила на него внимания.

   Двери сошлись за моей спиной, и лифт начал подниматься.

   - Замечательно. - Я неловко улыбнулся. - Долго они готовили документы?

   - Ну что вы! Меньше недели. Справки уже год как собирать не надо, просто проверили по базе. Главное, чтобы человек был хороший. - Она профессионально цепко обежала меня глазами и снова улыбнулась, теперь уже дежурной улыбкой. - Вам нужна помощь?

   - Если только показать, где будет консультация.

   - А мы туда и едем, - кивнула она. - На крышу. Там раньше был зимний сад, а теперь конференц-зал. Саша очень хочет посмотреть на город сверху: он никогда не был на крыше небоскреба. В первый раз действительно дух захватывает.

   Лифт остановился на сороковом этаже, и мы направились ко второму блоку. На указателе горела табличка: "Этажи 41-80".

   - Подождите, пожалуйста, - окликнул нас черноволосый мужчина. Повернувшись к нам спиной, он доставал что-то из рюкзака.

   Светлана обернулась.

   - Да?

   Ей в лицо смотрел пистолет.

   - Кто побежит, стреляю сразу, - сухо произнес черноволосый. - Руки за голову.

   За спиной у него с мелодичным перезвоном закрылись дверцы лифта.

   В первую секунду меня хлестнул незнакомый жар: в грудь, в уши, в ошеломленные глаза. Я медленно поднял руки за голову. Светлана с каменным лицом сплела пальцы и оперлась на стену. Мальчишка с упрямым видом скрестил руки на груди. Черноволосый мужчина молча указал на коридор.

   В лифте никто не произнес ни слова. Лишь на табло с щелканьем менялись числа. "60... 61... 62..."

   - Вам это даром не пройдет, - вдруг сказал Саша. - На крыше стекло. Его разобьют и кинут гранату с газом. Или посадят вертолет и всех эвакуируют, как когда китайцы на президента покушались!

   - Саша, солнышко, помолчи, - тихо сказала Светлана.

   - Стекло бронированное, односторонней прозрачности, - сверкнул зубами мужчина. - Я долго готовился.

   Двери с похоронным звоном раскрылись. В углу холла стояла знакомая моющая машина. На ней лежал свернутый фиалковый халатик.

   - В зал, - коротко сказал черноволосый.

   - Как вас зовут? - спросил я. На его груди не было пропуска.

   - Виктор. - Он усмехнулся. - А фамилия - Авдеев. Слышали?

   Я нахмурился. Где-то, кажется, да...

   - Вперед. - Он махнул стволом пистолета. - Лифты сейчас...

   Над лифтами зажглась красная лампочка.

   - Перестанут работать, - закончил Виктор. - Маленький подарок от моих друзей из солнечного Китая. Проходите.